Дети августа

На мгновение Окурку казалось, что сейчас Мустафа достанет пистолет и жизнь временного главы города завершится. Но он вместо этого он взял самого Окурка за рукав и отвел в сторону. Четверо автоматчиков из «Казбека» по-прежнему стояли как изваяния, и Артурчик не решился сунуться за их круг. Вместо этого он достал из кармана и начал глотать какие-то таблетки, судорожно двигая кадыком. Вряд ли яд. Скорее, что-то от нервов. Пустышка с давно истекшим сроком годности. Ему никто не мешал.

Вот тебе и орда-порядок. Рассеялась как дым. Окурок, уже успевший отождествить себя с ее мощью, чувствовал себя так, будто ему в лицо плюнули. Хотелось развернуть своих и пойти в атаку, забив на все приказы. Смыть, как говорят, позор кровью.

— Э-э. Только не надо самому шахидом становиться, — сказал ему старик, когда они немного отошли, будто прочитав его мысли. — Мы врага недооценили, за это и получили по сусалам. Но это не проигрыш. Нам отрубили палец. Больно, но не смертельно. Но и мы получили немало. В путь! Об это ничтожество я руки пачкать не буду, — он указал на трясущегося Артура Бергштейна. — Думаю, сами местные ему сейчас страшнее нас кажутся. Мы прикроем ваше отступление. Всё! Уходите!

— Мустафа Ильясович…

— Это приказ. Идите за нашим вождем. Постройте город на берегу моря для чистых и праведных. Уничтожайте скверну. Бог есть и он един, всесильный и всеблагой.

С этими словами Мустафа нажал все кнопки на своем пульте по очереди.

Где-то далеко на востоке начали один за другим греметь взрывы. Над домами взвились облака пыли и выросли столбы дыма.

Глава 5. Зарево над Заринском

Они гнали по старым разбитым дорогам со всей скоростью, которую могли выжать, не добив этим технику. Машины тряслись на ямах, объезжали не только ржавые остовы, стоящие с войны, но и стволы поваленных за полвека деревьев. Кое-где они срезали путь буквально по горам и долам.

Остаток пути по территории Кузбасса они преодолели без приключений и так же легко пересекли границу регионов. Здесь на них посыпались радиопередачи. Много уточняющих вопросов про итоги их миссии. На это волжанин худо-бедно отвечал, чувствуя для мотивации приставленный к затылку пистолет. Но на втором часу пути по алтайским дорогам, по радио запросили какое-то кодовое слово. Пленный плакал, но ничего не знал. Заринцы тоже были не в курсе. Когда они уже подходили к Казанцево, передачи прекратились.

Пустырник сказал, что радиоигра провалилась, и они раскрыты.

«Ничего. Мы проехали почти триста километров, прежде чем они прочухали. Я и не рассчитывал к самым стенам столицы добраться тайком. Все-таки они тоже не пальцем деланные», — говорил он.

— Трудно будет, — рассуждал вслух Семен. — Они тогда здорово наваляли нам на трассе, возле кладбища.

— Тоже мне достижение, — фыркнул Волков. — Колонну переселенцев с бабами и детями расстрелять. Тяжело мужикам воевать в полную силу, когда ответный огонь по их семьям приходится.

— А еще мы тогда не хотели ни с кем ссориться, — добавил дед Федор. — Просто пройти тихо-мирно хотели. А сегодня мы идем убивать.

Его поддержали криками, в которых даже слов было не разобрать. Только ярость.

Отряд рос как снежный ком. В деревнях уже на Алтае к ним присоединилось человек двести, когда Пустырник дал им горючее и лишнее оружие.

«У них тут недавно сборщики налогов побывали, — объяснил дядя Женя. — Хотят ребята поговорить с ними с глазу на глаз об этом… налоговом вычете».

Возле Казанцево дорогу им преградило двухтысячное войско заринцев. Они поставили блокпост на единственной шоссейной дороге, установили металлические загородки. Трактором собрали несколько баррикад из ржавых машин.

Все это не имело большого смысла, как говорили опытные. Войско — если в нем не сто тысяч человек, легко могло обойти и эти кордоны и просочиться дальше.

— Мля, да их там целая орава, — сокрушался Колотун. — С боем пробиваться бесполезно. Надо обойти их.

— Мне надо поговорить с их старшим, — сказал Пустырник. — Может, тогда до столицы дойдет не батальон, а полк.

— Говорить будем вместе, — настоял Демьянов.

— Да уж конечно. Без вашей помощи мне его не убедить, — наверно, только Сашка услышал в словах Пустырника сарказм.

— Уполномоченный здесь, — пробормотал капитан и передал бинокль Пустырнику.

— Сам Иванов? — глаза у Сашки полезли на лоб. Он стоял рядом, но без бинокля мог рассмотреть только какое-то шевеление на проспекте. Да еще слышал рев моторов чужих грузовиков.

— Да нет… — покачал головой Колесников. — Не большой уполномоченный, а мелкий. Гена Белояров.

— Это тот, который теперь заринскую милицию возглавляет? — переспросил Пустырник.

— Он самый. Падла редкая. Как он только выдвинулся, ума не приложу, — Демьянов снова приник к биноклю. — Ого. Там и Рудик.