Дети белой крови

Сарджана лишь тяжело вздохнула: клан Легио в своем репертуаре. Если им что-то нужно, они просто приходят и требуют, не думая о том, сложно это или нет, и какую цену придется заплатить.

Ей казалось, что без своей сестры Эвридика и вовсе не будет с ними разговаривать. Все это время она выглядела безразличной ко всему, отрешенной от мира, и даже те, кто сначала бросался на нее с обвинениями, оставили ее в покое. Однако оказалось, что ее молчание было не шоком, а размышлением. Эвридика прикидывала, как можно помочь сестре, и наконец приняла решение.

Она пришла в комнату Сарджаны и потребовала артефакт для связи с внешним миром. Формально, Слоновья Башня была изолирована, и любые переговоры проводились только в общем зале. Однако со стороны Сарджаны принятие этого ограничения было скорее добровольным сотрудничеством, а не необходимостью. Она в любой момент могла открыть дверь в Трою – мир, принадлежащий лидеру клана Арма, и бежать туда вместе со своими союзниками. Ей просто не хотелось бежать, она должна была разобраться, кто напал на делегацию людей.

Парадокс заключался в том, что сбежать из Слоновьей Башни было проще, чем незаметно с кем-то связаться. Побег не нужно скрывать, это последний рывок, можно уйти, хлопнув дверью, и тебя все равно никто не успеет осудить. А любая связь – это угроза разоблачения.

Но Эвридика казалась уверенной в своей правоте. Если бы она пришла сразу после нападения, Сарджана отказала бы ей. Однако эти дни размышления и планирования доказывали, что наследница дома Легио подошла к делу со всей серьезностью, она тоже не хочет подвергать опасности их делегацию – и уж тем более свою сестру.

– Давай проясним… ты готова сказать кому-то, где находится Диаманта, но не скажешь этого мне? – спросила Сарджана.

– Тебе – нет смысла, ты все равно не отправишься за ней, а бросишься передавать это кому-то. Получится слишком длинная цепь. Я хочу поговорить с тем, кто сразу сможет ей помочь.

– С кем?

– А какая разница? Я ему доверяю.

Хотелось раздраженно фыркнуть, но Сарджана сдержалась – Легио никогда не изменятся, она должна быть выше этого. Она подошла к комоду, на котором стояла шкатулка с ее украшениями, и достала оттуда кулон – кристалл на тонкой серебристой цепочке.

– Держи, – сказала она, передавая артефакт Эвридике. – У тебя будет всего одна попытка, постарайся не потратить ее зря. Найди какой-нибудь укромный уголок, где тебя не увидят и не услышат. Разговор с внешним миром не должен длиться дольше трех минут, иначе Башня засечет его.

– Ясно. Ты уверена, что этот канал связи нельзя прослушать?

– Его можно прослушать при должном умении, но для этого нужно знать, что ты им воспользуешься. А этого, надеюсь, никто не знает.

– Никто, – подтвердила Эвридика, принимая кулон. – Спасибо. Мы с Диа у тебя в долгу, мы такое не забываем.

– Верни ее и Мейнара, и я уже буду довольна.

Она ушла, да и Сарджана не стала задерживаться в своей комнате. На душе у нее было неспокойно, и когда она оставалась на одном месте, страх лишь усиливался, ей нужно было отвлечься на что-то.

Атмосфера в Слоновьей Башне стремительно накалялась. Все подозревали всех, не было ни новых улик, ни возможности разобраться в том, что случилось. Сарджану злила мысль о том, что она, лидер умнейшего из Великих Кланов, столкнулась с головоломкой, которую не могла разгадать.

Кто мог заключить союз с Сообществом Освобождения? Такое наглое преступление, как убийство делегации людей, не осталось бы безнаказанным, и нелюди, совершившие его, сжигали за собой мосты. С их стороны это было откровенное и безвозвратное присоединение к межкластерной войне, которой они, на первый взгляд, не хотели. Кто на это способен?

Мультиморфы? Вроде как первые подозреваемые: они не слишком отличаются от вампиров, а вампиры легко приняли предложение Сообщества. Не все, конечно, а самые дикие из них. Так разве среди мультиморфов мало диких? Но общаясь с Тулинакве Акинуи, Сарджана не могла поверить, что эта женщина приняла бы такое варварское решение. Лидеры мультиморфов не зря зовутся Созидающими, они хранят мир и покой. Тулинакве только выглядит молодой, она явно живет на свете не один век. Она должна понимать, что, если мультиморфы пойдут на союз с великими чудовищами, их просто используют как пушечное мясо.

Сфинксы? Тоже не последний вариант. Они представляют крупных нелюдей, они сильны и могущественны, и именно это позволяет надеяться, что великие чудовища примут их как равных. Бред, конечно, но при должном тщеславии в него можно поверить. По большому счету, то нападение, которое описал Евгений Самсонов, вполне могло быть атакой сфинкса. Но осталась ли в Менефере, древнем, как горы, ярость, необходимая для таких убийств?

Союз с морскими нелюдями и ёкай не слишком вероятен. Не от благородства или верности кластерным мирам, просто эти нелюди всегда держались сами по себе. Они не доверяют никому – с чего им вдруг доверять Сообществу?