Дети белых ночей

Никакого восторга на его лице не было. И смотрел он на всех теперь с совершенно убийственным выражением. Так, как будто с трудом вспоминал, что это за дети тут собрались.

– Кто-нибудь еще хочет? – вдруг спросил он, обводя всех взглядом и протягивая надкушенный стакан.– Рекомендую...

Все действительно были под впечатлением. Не каждый день такое случается у тебя на глазах. Альбина не понимала, что с ней происходит. Ее прямо трясло от какого-то перевозбуждения. И хотелось всем нагрубить и уехать, хлопнув дверью. Они все идиоты и не понимают, что могло бы случиться. Как в зоопарке... И она представила себе даже с некоторым наслаждением, что было бы, если бы он забился в судорогах, и изо рта у него потекла бы струйка крови. Как бы потом она оправдывалась перед отцом и объясняла, что они стояли как овцы. «Они – это они. А ты – это ты»,– сказал бы ей отец. И был бы прав. Он с детства внушал ей, что стадное чувство губительно. Благодаря его наставлениям, со стадом она себя никогда не ассоциировала. Чувствовала свою исключительность. Но вот сегодня – прокололась. Раззевалась. На душе было мерзко. А все вокруг до сих пор пребывали в телячьем восторге.

Она не выдержала, подошла к нему и сказала со всем презрением, на которое только была способна:

– Ну ты и кретин! И выходки у тебя кретинские! Большего имбецила я в своей жизни не видела!

Она стояла перед ним в какой-то охотничьей стойке, глядя исподлобья.

А он равнодушно скользнул по ней глазами, повернулся и стал рассматривать сокровище Маркова. Она не ожидала, что он промолчит, и, вместо того чтобы повернуться и уйти, как следовало бы, так и стояла зачем-то в своей стойке. И достоялась.

Он обернулся к ней и сказал:

– Ладно. Я – имбецил. Но это не так заметно, как то, что у тебя задница толстая. Но я же не кричу тебе об этом в лицо?

Ей хотелось провалиться на месте или убежать. Но она взяла себя в руки. Бросила высокомерно и с улыбкой:

– Сопляк.– И, медленно повернувшись к нему спиной, сказала совершенно обычным голосом: – Мне домой пора. Девчонки, поехали?

Когда за девчонками закрылась дверь, Марков сказал:

– С тебя «Блэк Саббат».

– А мы о сроках не договаривались,– самодовольно ответил Акентьев.

– Ты что, думаешь, после сегодняшнего тебе еще что-то светит?

– Именно после сегодняшнего и засветило. Столько работы проделано. И неприятной, прошу заметить.

– Ладно, пойдем. У меня там бутылочка портвешка заныкана.

И уже потом, подперев голову руками, Кирилл с Серегой слушали лекцию об укрощении строптивых.

– У Стругацких прочел, что, мол, женщины – самые загадочные существа на земле и, кажется, знают что-то, чего не знаем мы, люди. Даже Стругачи считают, что девки – не люди. А загадочны они не более чем жующие козы. Если ты хороший пастух с хорошей хворостиной, то никаких сложностей содержание целого стада не представляет.

– Ну а любовь? Ладно там, жены в халатах, я понимаю, меня самого раздражают. Но музы-то, в конце концов, нужны. Если музу хворостиной – она уйдет и весь твой творческий заряд упрет с собой.

– Муза – это особая порода коз,– со знанием дела сказал Акентьев.– С нее шерсть надо чесать. Только и всего. Ну, особый паек. А все остальное то же. И хворостина, и колокольчик на шее.

– А Альбина? – спросил Серега Перельман, заедая портвейн докторской колбасой, которую по-хозяйски напилил Марков.

– И Альбина,– коротко ответил Акентьев, а потом добавил: – Коза, которая возомнила себя пастушкой, а всех кругом – козлами.

– И что ты будешь делать?

– А вот это моя маленькая профессиональная тайна. Тебя интересует результат.

– Но колесо ты все-таки проиграл. Я свое завтра распечатываю.

А Альбина в это время, злая как черт, возвращалась по темному переулку домой. Но, чем ближе она подходила к дому, тем на душе у нее становилось легче. И когда она уже вошла в подъезд, ее охватило острейшее ожидание счастья. Она кинулась к почтовому ящику и вытащила оттуда конверт. И даже прижала его к груди, зажмурив от радости глаза. И все неприятности, которые она сегодня переживала, показались не такими уж страшными. Какому-то идиоту Акентьеву что-то в ней не нравится... А другие зато пишут ей такое:

В твоих умных глазах
мне смеется сама красота,
потому что от мертвого
эти глаза отличили живое.
Я желаю тебе,
чтобы ты оставалась чиста,
ведь тогда, и расставшись с тобой,
я останусь с тобою.

Глава 6

В первую неделю после Нового 1958 года в библиотеку ходили только студенты. И это Флору очень радовало. Однажды, изучив и примерно определив для себя область интересов «своего» читателя, она выудила из спецхрана редкое издание древнегреческих трагедий. Там были уникальные комментарии дореволюционной профессуры. В общем каталоге этой книги просто не было. И когда объект, как всегда, пришел за своими книгами, Флора набралась смелости и положила на стол перед ним свой трофей.