Дети Безымянного (ЛП)

Он посмотрел на неё, нахмурившись. Приоресса была крепкой женщиной, но сейчас, наклонившись вперёд на стуле с чашкой в руке, она казалась... подавленной. Священники, которых она прислала, догадался он. Она считает, что собственноручно отправила их на смерть.

— Я не знаю. Тот, что постарше. С бородой.

— Ноткер. Упокой Ангел твою душу, старый друг, — она тяжело вздохнула.

— Не думаю, что за этим стоит Эдвин. С ним, конечно, бывает непросто, но он искренен в своей вере. Полагаю, мы бы могли убедить его открыть тебе свой разум, чтобы ты убедился сам.

— Я не умею читать мысли. Мой талант работает не так, — Давриел поставил картину с архангелом на угол и теперь в задумчивости крутил её. — А что насчёт остальных священников? Когда в молодости я служил клерком в бухгалтерской конторе, первое, чему нас учили — выявлять растратчиков, отслеживая мотивы. Мы должны были искать человека с особым сочетанием возможности и побуждения. Внезапное финансовое давление, или новость, приведшая в отчаяние. Перемены — истинный катализатор кризиса.

— Я не могу ручаться за каждого из моих священников, — ответила приоресса, — но я сомневаюсь, что у кого-либо из них была возможность или побуждение. Мы здесь для того, чтобы спасать людей, а не убивать их — и уж конечно мы не стали бы иметь дело со злыми духами.

— Но вы готовы иметь дело со злыми людьми? — уточнил Давриел.

Она посмотрела на него. — Полагаю, это зависит от того, как много надежды мы на них возлагаем, — она покачала головой. — Мне кажется, ты отказываешься замечать то, что лежит на поверхности. Истинного виновника. Я изучила след гейстов, совершивших нападение, и его свечение имело болезненно-зелёный оттенок. Я живу здесь уже почти двадцать лет, и способна узнать печать Топи, когда её вижу.

— Не забывай, священник был убит ножом. И Тасенда утверждает, что слышала шаги. Кто-то командовал гейстами.

— Ах, эта девочка, — задумчиво произнесла приоресса. — Они с сестрой… удивительный случай. Я изучала старые записи, и не нашла ничего, хотя бы отдалённо похожего на их проклятье слепоты. Около десяти лет назад мне, наконец, удалось сдвинуться с мёртвой точки, и жители Подступов начали приходить к свету Ангела — но потом в этих двоих стала пробуждаться сила. Это заставило людей вновь обратиться к Топи, и свело на нет почти всё, чего я добилась со времени прибытия сюда.

— Её сестру забрали шептуны, — заметил Давриел. — Но Тасенда говорила, что её саму они даже не тронули. Интересно, почему?

— Ответ очевиден, — вздохнула приоресса. — Мне удалось достучаться до Виллии. Она тренировалась, чтобы стать катаром. Виллия отвернулась от Топи, и та убила её. А вот с Тасендой у меня так ничего и не вышло…

— Я чувствую, что всё не так просто, — сказал Давриел. — Во всей этой истории я словно упускаю из виду нечто важное.

— Возможно, Топь пощадила Тасенду потому, что уготовила ей иную судьбу, — предположила приоресса. — Ты считаешь, что какой-то человек командует гейстами — но, возможно, ты всё неверно истолковал. Топь может управлять духами напрямую, но при этом также иметь одну или две живые пешки, исполняющие её приказы. Священники вполне могли впустить в церковь одинокого крестьянина, умоляющего о спасении. Как бы то ни было, истинное зло здесь — это Топь.

— Но зачем ей убивать собственных последователей? — удивился Давриел.

— Зло часто творится без причины.

Ошибаешься, подумал он. Как раз у зла всегда самые очевидные причины.

Он не стал говорить этого вслух, поскольку у него не было сил для продолжительного спора. Но лично его смущали вовсе не люди без морали — их поступки обычно соответствовали стимулам, и предугадать их не составляло большого труда.

Гораздо сложнее было понять высокоморальных людей, которые нередко действовали непредсказуемо, вопреки собственным интересам.

И всё же в словах приорессы был смысл. Сразу несколько нитей тянулось к Топи. — Ты вообще знаешь, что это такое? — спросил он её. — На самом деле?

— Ложный бог, — ответила она. — Нечто ужасное таится глубоко под водой, питаясь подношениями. Когда я впервые приехала сюда, — с миссией наставлять местных жителей на путь истинной веры, — я бросила ему вызов. Я подошла к этой Топи и заглянула в неё, используя свой дар. Там мне открылось нечто жуткое, непостижимое и древнее.

Я поняла, что не смогу бороться с ним обычными молитвами и священными чарами. Оно было слишком сильным. Я построила приорат над катакомбами и посвятила себя обращению жителей Подступов. Я чувствовала, что, если я не дам им приносить свои души в жертву этой твари, рано или поздно она умрёт от истощения.

— Ты обратила Виллию, — задумчиво сказал Давриел. — Одну из избранных Топью защитниц. Может, тем самым ты и спровоцировала всё это.