Дети Богов

Полуженщина-полугрифон взмыла в воздух вместе с мертвой тушей, из которой хлестала кровь, и выпадали потроха, триумфально бросила ее к ногам Амина и кинулась вниз, целясь в его шею.

Ликайосу, наконец, удалось вдохнуть полной грудью, и он ушел из-под атаки за мгновение до того, как лишился бы головы — нырнув под брюхо приземлившегося существа, мужчина схватился за мягкий хвост, резко развернулся и нанес молниеносный удар мечом в спину, пронзив сердце девушки. Обмякшее тело свалилось прямо на останки Элиода, прикрыв изувеченный труп забрызганными краснотой крыльями.

Начавшийся с оброненных в спешке угольков пожар разгорелся до опасных масштабов — яркий свет играл людям на руку, помогая немногочисленным лучникам попадать точно в цель, а преобладающей пехоте успешно отбиваться от ловких созданий и совершать ответные выпады. Для миловидных, но жестоких и безжалостных существ неизвестные оранжевые языки, испускающие едкий дым и причиняющие мучительную боль, напротив, стали причиной путаницы в воздухе и прямых столкновений друг с другом — численность монстров стремительно таяла.

Пришедший в себя Аминтас без колебаний повторно окунулся в самую гущу событий, оказавшись плечом к плечу с Одисом — под прикрытием лучников, они вступили в бой сразу с несколькими врагами. Перепачканный в крови, с обезумевшими глазами и звериной улыбкой, наварх напрочь забыл про холод, таинственную силу, способную с легкостью уничтожить всю команду на расстоянии, и на некоторое время, наконец, перестал чувствовать поедающую его ответственность. Он сфокусировался на когтистых лапах и примитивных деревянных копьях, неспособных причинить вред людям в легкой броне, вкладывая в каждый удар мечом сдерживаемый многие годы гнев. Действуя слаженно, Амин и Одиссеус собственноручно прикончили пятерых монстров, а летящие из-за их спин стрелы сбили еще трех на подлете. Понеся численно небольшие, но ощутимые потери, Смотрящие выполнили свое предназначение, суммарно убив не менее двух десятков особей — побитые и лишившиеся невосполнимой части стаи остатки существ трусливо бежали в родной мрак, быстро превратившись в неразличимое темное пятно на небе.

— Хорошо сработано. — Запыхавшийся Ликайос кивнул Одису и нагнулся, чтобы поднять кое-что с земли.

Помимо самих трупов, на песке остались лежать несколько конечностей, голова и даже одно отрубленное крыло — вообразить, что навсегда застывшее лицо привлекательной девушки всего полминуты назад было частью единого целого с лапой пернатого создания, теперь казалось непосильной задачей. Воспользовавшись клинком в качестве ножа, Аминтас сделал два глубоких надреза и с трудом выдернул из отсеченной конечности черный коготь длиной примерно в двенадцать сантиметров. Он аккуратно коснулся его конца подушечкой пальца и резко отдернул руку, больно уколовшись. Вытерев коготь от крови, мужчина закрепил его на поясе таким образом, чтобы он торчал острием наружу и не мог навредить своему новому владельцу.

— Несите бревна к лагерю! — приказал наварх. — Все трупы до единого необходимо забрать и сжечь, покуда свежая еда не привлекла внимание зверей и монстров поблизости — запах горелого мяса придется потерпеть, но лучше достойно придать собратьев огню и взамен получить тепло, нежели оставить их на бесчестное съедение хищникам.

— А как поступить с диким пламенем?

— Пусть полыхает — до нас ему все равно не добраться.

— Если бы мы имели силу Богов, никто бы не умер! — Озлобленный Одиссеус заглянул Амину в глаза. — Скольких еще людей ты готов похоронить из-за своего упорства и приверженности к ошибочным идеям Прометея?

— Закрой рот и прояви уважение к погибшим солдатам! Сейчас не время и не место для споров.

— Ты неисправим! Делаешь вид, что печешься о жизнях подчиненных, но при этом уже на протяжении нескольких лет отправляешь их на верную смерть. Мы все отдадим концы на этом гребаном острове из-за тебя! Прямо как Элиод!

Ликайос со всей силы ударил Аркаса кулаком в лицо, разбив его длинный нос.

— Пошел вон, неблагодарный мальчишка! Исчезни, пока не лишился пары костей!

Победа над ранее неизвестным видом существ принесла лишившейся нескольких людей команде больше горя, чем радости, но сокрушаться из-за потери верных товарищей было некогда: самым стойким из Смотрящих пришлось нести к лагерю бездыханных собратьев, самым крепким тяжелые туши монстров, самым выносливым прикрывать их спины, а остальным благоустраивать пляж и разводить костер, положив ветки потоньше в самый низ, а массивные бревна уложив сверху колодцем.

— Что за уроды? — спросил Никон, пнув то ли человека, то ли птицу, которую нес только что вместе с Хейдсом. — Никогда таких не видывал.

— Мне напоминает это рисунки сирен: вымерший сотни лет назад вид, представлявший из себя прекрасных дев с рыбьим хвостом, что зазывали моряков чарующим пением, а затем топили их и ели, разгрызая кости острыми зубами.

— Но лапы-то у нее — вылитый грифон. Может, их скрестили? Как думаешь, это возможно?