Дети большого дома

Принесли горячее молоко и черный хлеб. Тигран съел кусок хлеба, выпил молоко и, поблагодарив хозяек, вернулся на диван.

— Ну, хватит, старый, дай гостю уснуть, — сказала Улита Дмитриевна.

— Он устал, папа, — прибавила дочь.

В ее словах слышался мягкий укор и намек на многословие отца.

— А я разве мешаю? Что вы на меня накинулись? — запротестовал старик. — Вижу, против меня блок организовался!

Постлали на диване, и Тигран улегся. Хозяева ушли в другую комнату. Чувствовалось, что старый Олесь Григорьевич с сожалением расстается с гостем.

— Спите, спите, отдыхайте! — сказал он, в последний раз отеческим взором окинул Тиграна и прикрыл дверь.

С этого вечера между Аршакяном и Бабенко завязалась теплая дружба. Каждый раз, возвращаясь из полков, Тигран, в каком бы часу ночи это ни было, стучался к нему. Олесь Григорьевич, Улита Дмитриевна, Надежда Олесьевна и в особенности сын ее Митя, мальчик лет одиннадцати — двенадцати, встречали Тиграна, как родного человека, за которого в его отсутствие сильно тревожились.

Митя прямо боготворил Тиграна. Он бросался ему на шею, сейчас же завладевал портупеей. Когда Тигран бывал в полках, Митя терпеливо ждал его возвращения, иногда засиживаясь до поздней ночи.

— Слишком уж балуете вы его! — ласково говорила Тиграну Улита Дмитриевна. Однако было заметно, что старуха радуется дружбе Тиграна с внуком. «Пусть берет пример с такого человека», — думала она.

Надежда Олесьевна часто принимала участие в беседах отца с Тиграном. Муж ее, прославленный летчик, командир эскадрильи, был на фронте с первых же дней войны. Уже давно от него перестали приходить письма. В первую же неделю войны Надежда Олесьевна с Митей перебрались из Харькова к отцу. Чувствовалось, что старый Бабенко очень любил зятя. Когда речь заходила о нем, Олесь Григорьевич не скупился на похвалы. Молодая женщина редко упоминала о муже, но когда о нем говорил отец, была не в силах скрыть волнение.

Тигран относился к ней с уважением и никогда не задевал чувств любящей женщины неосторожным словом. Сперва его смущала заботливость Надежды Олесьевны, потом он освоился с этим.

Проходили дни и недели, а линия фронта на этом участке оставалась неизменной. Город каждый день слышал артиллерийскую перестрелку. Было несколько бомбежек, не причинивших особого вреда.

Приблизительно раз в неделю Аршакян появлялся в семье Бабенко. В последние свои приходы он заставал старика за письменным столом, сосредоточенно записывающим что-то.

Однажды Митя с таинственным видом сообщил Аршакяну на ухо:

— А дед историю пишет, историю нашей Вовчи!

Надежда Олесьевна подтвердила слова сына. В тот же вечер старик Бабенко попросил Аршакяна ознакомиться с его рукописью и решить, стоит ее продолжать или нет.

Тигран согласился и ночью при свете керосиновой лампы засел за рукопись. «Краткая летопись города Вовчи» была не научным трудом, а наивным описанием событий, случившихся в этом городе в разное время.

XXX

«…Я принимаюсь писать историю моего родного города в дни, когда гитлеровские ублюдки забрались в великий и богатый дом Советов. Они сейчас в семи километрах от Вовчи. Целую неделю днем и ночью город был объят ужасами от хозяйничанья фашистов. А сейчас в Вовче уже наши войска, и я решил! записать эту историю для поколений, хотя и не хватает мне образования, беден язык мой и неумело перо. Много я прожил на этом свете, много событий видел и был свидетелем больших переворотов. А долго проживший человек имеет что сказать людям. Мне семьдесят шесть лет. Я пережил трех царей— Александра II, Александра III и Николая II; был свидетелем революций 1905 и 1917 годов, гражданской войны и возрождения страны. На моих глазах принял смерть старый мир, и на моих же глазах родился, вырос и набрался мощи новый — социалистический, советский мир. Зацвела земля, а жизнь стала изобильной и радостной. И вот пришла большая беда. В нашу страну ворвался враг. Вот я пишу эти строки и слышу орудийную стрельбу, но надо продолжать и закончить труд, чтобы будущие жители Вовчи ознакомились с историей родного города.

И пусть не оскорбит памяти великого Нестора то, что скромный Олесь Бабенко тоже пишет летопись!

Была Вовча основана в 1674 году у реки Вовчьи воды, что означало — Волчья вода. Название это происходило от пустынности мест и обилия диких зверей. На берегу этой реки, впадающей в Северный Донец, по дороге из Харькова в Воронеж, в 70 верстах к северо-востоку, и был заложен город Вовча. Свидетельствуют об этом следующие исторические документы. В 1674 году пишет воевода Белгородский воеводе Чугуевскому: „Сего 182 (1674) года великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович изволил указом повелеть нежегольскому черкашнику Мартыну воздвигнуть слободу на реке Вовчьи воды, созвав на жительство черкасов из малороссийских и заднепровских городов. Прочих же людишек не принимать и запретить жительство в оной слободе…“.