Дети большого дома

В комнате горела лампа; молодая женщина и старуха стоя ждали гостя.

— Простите, что нарушил ваш покой, — смущенно проговорил Тигран.

— Господи, что вы, какой там покой! — ответила старуха и, обратив внимание на вид Тиграна, прибавила: — Где вы так измазались? Видно, оттуда приехали… Раздевайтесь, раздевайтесь, сейчас почистим. Надежда, помоги человеку раздеться!

Молодая женщина подошла к Тиграну, но он вежливо ее отстранил:

— Спасибо, я сам.

— Может, молочка подогреть? Вы, наверно, замерзли, — предложила молодая женщина.

— Что ты спрашиваешь, подогрей — и все! — вмешался старик.

Тигран снял портупею, шинель, сапоги.

Старуха принесла ему войлочные туфли, меховой полушубок.

— Вот, оденьте, а одежду вашу почистим. Вы откуда будете, издалека?

Тигран отвечал, что он из Армении.

— Издалека, — сочувственно произнесла старуха. — Да вы сядьте! Откиньтесь на спинку дивана, не стесняйтесь, будьте как дома.

Облокотившись о диванную подушку, Тигран оглядел скромную и просторную, но чисто убранную комнату, высокого беловолосого старика с традиционными украинскими усами, его жену, такую приветливую и отзывчивую. Затекшие ноги согрелись в удобных войлочных туфлях, разбитое тело так и клонилось на диван.

— Так вы из Еревана? — спросил старик.

Тигран подтвердил: да, он из Еревана.

— И семья там, жена, дети, мать? спросила старуха.

— Там и мать, и жена, и ребенок; в первый день войны у меня родился сынишка.

— Что вы говорите?! — воскликнула старуха. — Вот тебе раз… в самый день войны… И вы должны были его оставить?

— Да, так получилось.

— Вот беда-то!

— Какая там беда, Дмитриевна, — вмешался старик, — не начинай ты свои причитания! Он пришел защищать родину — значит и свою семью.

Сердито посмотрев на мужа, старуха возразила:

— А что же такое война, если не беда? Не свадьба ведь!

— Не свадьба, не беда. Нагрянула она — значит воевать надо без нытья и ропота.

Молодая женщина, сновавшая из кухни в комнату и обратно, засмеялась:

— Опять заспорили, папа?

— Матери своей скажи, она всегда зачинщица, — ответил старик и обратился к Аршакяну: — И в старое время в русской армии много армян служило, были среди них офицеры и даже генералы.

— Да, и с очень давних пор, — подтвердил Тигран. — Еще в войну с Наполеоном в кутузовской армии служили армяне. Кавалерийский офицер, впоследствии известный генерал Мадатов был армянином.

— Мадатов? — переспросил старик. — Этого я не знал.

— Армяне еще во времена Киевской Руси поддерживали сношения с русскими, — продолжал Аршакян.

— Да что вы говорите! — удивился Бабенко.

Видя искренний интерес хозяина дома, Тигран рассказал ему о том, как еще в 1009 году киевские князья пригласили армян совместно воевать против польского короля Болеслава. Припомнил и другие факты. В 1060 году с киевским князем Изяславом выступило против половцев двадцатитысячное войско армян, прибывшее из тогдашней столицы Армении, города Ани. Летописцы отзываются об армянах с похвалой. Киевское государство одаряет их многими привилегиями. В армянских летописях имеется множество сведений такого рода. В двенадцатом веке папа римский всеми силами старался внедрить в Армении католичество, чтобы Восток, в политическом и экономическом отношении подпал под влияние Запада. Против армян начались гонения, так как они яростно сопротивлялись этой политике. Один из наиболее просвещенных людей этого времени, по имени Григор Тутеворди, советовал правителям Армении обратиться за помощью к России, к «христианством славному народу русскому»… Летописцы называют русский народ «народом непобедимым и добрым, могучим и ясномыслящим».

Старик напряженно слушал Аршакяна.

— Ну и замечательные вещи рассказываете вы, молодой человек! Чрезвычайно интересные…

Усталость Тиграна словно рукой сняло. Он говорил не потому, что не хотел оставить без ответа слова старика, а потому, что увлекся и сам.

Олесь Бабенко, прищурив глаза, с интересом разглядывал гостя, жадно ловя каждое его слово.

— Армянский народ был численно мал, но умел выбирать друзей, и сердце его не обманывало. Еще Петр и Екатерина принимали армянских послов, просивших русское государство освободить Армению от турецкого и персидского ига!

— Вот оно что, — удивился старик. — Сколько мы еще не знаем… А вы чем занимались до войны?

— Я окончил исторический факультет Ереванского университета и был лектором.

— Понятно, теперь понимаю, — кивнул старик, разглаживая усы. — А я был директором краеведческого музея Вовчи и тоже интересовался историей. Моя фамилия Бабенко, Олесь Григорьевич Бабенко. Старика Бабенко каждый знает. Очень рад, что лейтенант вас ко мне привел! Да, да… Ваш народ много страданий перенес. Помнится, в пору моей молодости в газетах то и дело писали о зверствах турецкого султана Гамида. Его называли «Кровавым султаном». Я это помню. И мы от турок немало натерпелись. Об этом в песнях поется, в заплачках, вы, наверно, знаете. В старину у нас был общий враг, значит мы старые друзья! Теперь у нас тоже общий враг, видите… Фашисты не лучше янычар… Еще в ту войну они с турками побратались.