Дети Брагги

— Бессмысленно пытаться останавливать ее снова и снова. — Голос Скагги был бесцветен, но ровен и тверд. — Что-то, что было в клюве той птицы, заставляет вновь открываться рану. Как знать, не это ли случилось с твоим отцом.

— Выжги.

Скагги вздрогнул от этого жесткого голоса, ему пришлось даже на несколько мгновений отвернуться от Грима, чтобы Квельдульв не заметил, как дрожит сжимающая кинжал рука. Потом заставил себя погрузить лезвие в огонь.

Языки пламени нежно заструились по стали, острие кинжала засветилось багровым. Жар медленно полз все выше и выше. Когда он достиг рукояти, Скагги, скинув кожаную куртку, обернул ею руку, чтобы не обжечься. Затем он снова вернул кинжал в огонь, постоял, а потом повернулся с раскаленным добела жалом к Гриму. Сын Эгиля не мог отвести глаз от плясавшего в предвечернем свете раскаленного клинка. Он открыл рот, чтобы крикнуть: «Не надо!» Но вместо этого только кивнул.

— Быстро, — проговорил он, сползая вниз, так чтобы голова его упиралась в камень. — Я не уверен, что смогу не дернуть головой. — Он криво усмехнулся. Давай!

Кровь зашипела под клинком. С треском лопались пузыри.

Прижженная рана запеклась. Судорога выгнула тело Грима дугой — так бьется человек в когтях смерти.

Скагги как будто придерживал его, говорил с ним, но Грим ничего не слышал. Боль пожирала его заживо.

В тот момент, когда боль, казалось, достигла своего пика, он услышал, как Скагги выдохнул от радости, а потом плеснул ему в лицо какого-то — Грим почему-то смог уловить запах вереска — отвара…

Звон в ушах возобновился с удвоенной силой, перед глазами у него закачалось чье-то лицо. Сперва у этого лица были черты Карри, но потом лицо стало поначалу неуловимо, потом все быстрее, все стремительнее меняться. Странно, но боль постепенно стихала, а звон, напротив, возрастал. Откуда-то слева спиралью поднималась желтая пыль. С бессмысленным любопытством он глядел, как пыль подходит все ближе, и ближе, и ближе… Все быстрее крутятся перед глазами ее частицы, скрывая все, кроме горящих синих глаз. Синие глаза, знакомый взгляд…

Ищет кого-то взгляд, рыщут глаза… И худая сильная рука чертит в воздухе руны… Мечет костяшки рун на доску…

Наконец, и глаза, и руны — все исчезло. Звон достиг своего апогея, а затем пропал, и вместе с ним исчезли все ощущения.

Шагов Скагги не услышал, но проснулся оттого, что между ним и ласковыми закатными лучами возникла какая-то тень, что-то заслонило их успокаивающее тепло.

— И что, по-твоему, ты с ним сделал? — раздался над ним неприязненный голос.

Вздрогнув, Скагги разом очнулся, чтобы почувствовать, как сталь оцарапала ему горло, и, открыв глаза, увидел на расстоянии всего ладони от лица тяжелый с двусторонней заточкой клинок.

— Я при… — он прокашлялся, прочищая горло, — я прижег ему рану.

Он попытался поднять голову, но острие меча еще сильнее надавило на адамово яблоко, по шее вниз потекла теплая струйка.

— А я бы сказал, что ты скорее выжег несчастному бродяге глаз. Хотелось бы знать зачем? — В тоне спрашивающего слышалась заинтересованность, однако он не предвещал ничего хорошего.

Тени сдвинулись, а он все никак не мог поднять голову и видел перед собой уже не одну, а три пары грязных грубых сапог. Однако в спокойном хрипловатом голосе чудилось что-то знакомое, хотя от усталости Скагги не мог определить, что именно.

— Это не бродяга, это Квельдульв, — возмущение придало Скагги сил.

— Грим, сын Эгиля?

Неведомый противник чуть шевельнул рукой от изумления, и Скагги смог наконец поднять голову, чтобы взглянуть в лицо Варше.

— Переверни этого человека на спину, — приказал вожак разбойной дружины кому-то позади себя.

— Осторожно, — вскинулся Скагги, ужом вывернувшись из-под острия и готовый уже броситься на помощь Гриму, который, по счастью, в этот момент очнулся и что-то невнятно пробормотал.

— Видения… Вестред… пить…

В небольшой лощинке было тесно от собравшихся здесь воинов, многие из которых со смесью недоверия и ужаса переводили взгляд со встревоженного мальчишки на изуродованное лицо лежавшего на земле человека в заскорузлой от крови одежде.

— Варша? — пробормотал вдруг раненый. — Или это еще видения? Скагги?

— Похоже, мы и впрямь нашли, хоть и не совсем то, что искали, — задумчиво проговорил вожак разбойников.

— Грим, сын Эгиля, прав, — продолжал тем временем Даг, один из грамов в дружине Варши, — нельзя задерживаться здесь надолго.

— Но он же не в силах сесть в седло, — снова принялся возражать Скагги.