Дети Брагги

Сняв с пальца неприметный серебряный перстень, Бранр протянул его Гриму, которому пришлось заставить себя встать и на затекших ногах протащиться два шага к столу, где было чуть больше света. Тонкий ободок гладко отшлифованного металла покрывала незатейливая вязь, которая взгляду непосвященного не показалась бы рунами, но тот, кто умел их читать, ясно увидел бы, что в месте спайки черненые линии складываются во вписанные в круг руны Гебо и Йер.

Грим смотрел на кольцо, рассеянно барабаня пальцами по грубым доскам стола. Покачнулся, вцепился в край стола так, что побелели костяшки пальцев, краем глаза увидел ужас в глазах мальчишки: черты берсерка заострились, и на месте лица из провалов синих глаз глянул на него обтянутый кожей череп. До него ли сейчас — Грим смотрел на руны.

— Это значит, что выезжать нужно немедленно.

Слова давались ему с трудом. Сколько лет и усилий, браги и крови потратил он на то, чтобы вытравить из себя эту странную силу, источник взлетов и падений всех, кто когда-либо испил рунного меда поэзии. И несмотря ни на что, будто распускающийся из бутона невиданный цветок, она вновь овладевала его телом и разумом.

— Иного выхода нет, — опустошенно проговорил он.

— Утром, когда найдем лошадей, — так же опустошенно отозвался Бранр. Поручение Круга наполовину выполнено. — В Рьявенкрике нас ждет корабль, если мы сумеем вырваться с острова.

— Вырваться? — внезапно подал голос Бьерн, и оба скальда с немым удивлением обернулись к викингу: никто не заметил, что Большой Кулак проснулся и прислушивается к разговору. — А Гаутланд, что, в осаде? — В голосе его прозвучал веселый интерес, как будто он прикидывал, какую выгоду удастся извлечь из грядущих событий.

— Рана твоего отца и тревоги Круга — не единственные дурные вести, Грим, ответил за Бранра Хромая Секира. — фризы и франки перекрыли морские пути, флотилии галогалландских ярлов…

— Морские походы никому не зазорные, — возмутился Бьерн.

— …и опустошавшие фризское побережье, на этот раз собрали множество кораблей и двинулись на север, — продолжал, не обращая на него внимания, Глам. — Пал и разграблен Ниг. Те, кого удалось захватить в плен, говорят, что за ними придет не одна сотня длинных кораблей.

— Постой, — на этот раз его прервал Грим, — Бьерн прав, в набегах с моря нет ничего нового. Странно, конечно, что франки вышли в море — что из них, что из фризов мореходы никудышные. Но ведь в Восточной Англии даны получили отпор и на море, и на суше, так что такое уже случалось. Что же тогда тревожит скальдов?

— Вес или, если хочешь, конунг Вестмунд. Но об этом ты узнаешь в Фюркате. К тому же это не знакомые нам франки, это — потомки тех, кто ушел когда-то с Хрольвом, сыном ярла Ренгвальда. Их еще в Ванланде стали звать норманнами. Странно и то, что на бой они идут молча или с именем Одина на устах — хоть и поклоняются своему христианскому богу.

Глам умолк, давая фразе повиснуть, а молчанию затянуться.

— Они идут волной, сметая все на своем пути, и первой целью их станет Гаутланд и ключ к нему — Рьявенкрик. Оттару было видение, что есть нечто на острове бесконечно важное для этого странного воинства.

— Оттар с Эгилем полагают, сейчас они продвигаются по Фрисландским островам, занимая один остров за другим, затем наступит черед Рьявенкрика, потом Йотланда…

— Постой, — прервал его почти протрезвевший Грим, — а почему они не передвигаются по суше?

— Арнулфа-конунга остановил у Данвирка ярл Хакон. Высадиться севернее сын Хрольва не решается — от имени верховного тинга в Фюркате по всему побережью выставлены дружины. — Бранр помедлил. — Надо отдать должное их вождям, в здравом смысле им не откажешь. Куда разумнее прорваться к Гаутланду, провести флот в Скаггерак, а оттуда уже прямая дорога что в наши фьюльки, что на владения Харфарга, да и на страну свеев. К чему довольствоваться одним Йотландом? — Бранр невесело усмехнулся.

— А Харфарг?

— Харфарг с основным войском сейчас в Галогалланде, на его помощь, если он вообще согласится дать своих воинов, трудно рассчитывать, во всяком случае, сейчас. — Бранр плеснул браги в кружку, выпил, потом, поглядев на Грима и Бьерна, отправил мальчишку за вторым кувшином.

— Дружина Рьявенкрика велика, но сможет ли крепость выстоять в одиночку… — Грим в задумчивости провел кольцом по столу. — Вес не собирается выслать туда корабли?

— Когда я выезжал из Фюрката, об этом и речи не было. Грим в ответ только недоуменно поднял брови, но Бранр молчал.

— Едешь с нами, Бьерн? — спросил вдруг Грим собутыльника.

— Не сейчас. Возможно, еще напьемся вместе в кабаках Рьявенкрика, хохотнул великан.

— А что будет со мной?

Все четверо удивленно повернулись на голос. Из своего темного угла растерянно выбрался мальчишка, называвший себя воспитанником Тровина.

— Мой наставник, скальд Круга, послал меня к тебе. — Голос его чуть дрогнул.

«Не от страха ли?» — усмехнувшись, отметил про себя Бранр.

— Еще один посланник, — хмыкнул Грим, но мальчишка храбро выдержал тяжелый взгляд пронзительно-синих глаз. — Зачем?

— Не знаю.