Дети бури

Из Бостона в Майами девушка прилетела на гигантском авиалайнере, где чувствовала себя очень некомфортно, уверенная в том, что конечно же все эти сотни тонн не продержатся в воздухе долго, но, во всяком случае, не то время, которое требуется для того, чтобы пересечь весь Восточный берег. В Майами она взошла на борт круизного судна французской линии, на котором ей предстояло совершить свое первое морское путешествие. Поскольку Соня боялась утонуть куда меньше, чем упасть с высоты двадцати тысяч футов вместе с огромным самолетом, морское плавание показалось ей исключительно приятным. Корабль остановился в Сан-Хуане, в Пуэрто-Рико, затем неторопливо пошел на юг, пока не достиг необычайно красивого острова Святого Томаса с его черно-белыми пляжами, горячим песком и дикими орхидеями, которые росли везде, так же как в других широтах растут полевые цветы. Следующей остановкой был порт Святого Джона, затем французский остров Гваделупа, где они далеко за полдень исключительно ясного дня, первого вторника в этом сентябре, они бросили якорь у города Пуант-а-Питр. После этого корабль должен был отправиться на остров Мартиника, на Барбадос, Тринидад и Кюрасо, и затем, наконец, вернуться обратно во Францию, но Соня сошла в Гваделупе, так и не побывав в других экзотических портах, не особенно сожалея об этом. Она мечтала поскорее приступить к своим новым обязанностям, начать новую жизнь, в которой воплотятся ее мечты и надежды. За время путешествия непривычная к долгим поездкам девушка успела получить такое количество новых впечатлений, что их вполне могло хватить на весь остаток жизни. Теперь ей предстояло как-то обосновываться в новом окружении и начинать все с самого начала.

Четыре больших чемодана и огромный, кованный металлом сундук с вещами выгрузили в порту Пуант-а-Питр, где угольно-черный носильщик погрузил их на четырехколесную тележку, проводив хозяйку багажа в комнату отдыха, оборудованную кондиционером.

– Денек чертовски жаркий, – заметил он, улыбаясь и сверкая белейшими зубами.

Голос его был сладким и очаровательно музыкальным. Девушке показалось, она не устанет от местного говора, вне зависимости от того, как долго придется проработать в здешних местах. Когда Соня дала носильщику чаевые, он сказал: "Леди чертовски добра", слегка поклонился и ушел.

В комнате отдыха было достаточно народу, но больше всех суетились и шумели туристы, в основном американцы, по-видимому не способные привыкнуть к окружавшей их со всех сторон лени. Они привычно суетились, размахивали руками, громко переговаривались и смеялись, обливаясь потом и с трудом приходя в себя после долгой прогулки на жаре. Чернокожие рабочие все, как один, казались расслабленными и полусонными, походка их была именно такой, которую должен выработать у себя человек, чтобы работать в тропиках и при этом сохранить здоровье. Здешняя температура не допускала чересчур резких движений: Соне предстояло привыкнуть к тому, что спешка здесь неуместна. Это было одно из первых изменений, которые принесла с собой смена климата.

– Мисс Картер? – спросил кто-то у нее из-за спины.

Вздрогнув от неожиданности, девушка повернулась и с бьющимся сердцем взглянула прямо в глаза необыкновенно красивого мужчины, года на четыре старше ее.

– Меня зовут Билл Петерсон. Я шофер, посыльный и шкипер семьи Доггерти – все в одном лице, – сказал он.

Молодой человек так сильно загорел, что с первого взгляда его можно было бы принять за местного жителя. Его зубы сияли на фоне темной кожи, и только голубые глаза неожиданно сильно выделялись на смуглом лице. При виде этого человека Соня почувствовала себя чужой со своей белой кожей и светлыми волосами. Общими у них были только одинакового цвета глаза. Петерсон казался невероятно привлекательным, открытым, живым и здешним. Его трудно было представить где-либо вне этой экзотической атмосферы.

– Рада познакомиться, – сказала она, – могу я называть вас просто Билл?

Мужчина улыбнулся. Улыбка оказалась совершенно очаровательной, почти мальчишеской. Он ответил:

– Так будет лучше всего.

– Тогда зовите меня Соней.

Она вынуждена была глядеть на него снизу вверх – пяти футов и четырех дюймов явно не хватало, чтобы при разговоре не приходилось задирать голову. Петерсон был высок, строен и, как она успела заметить, хорошо сложен; идеальный образец мужчины, и при этом такой открытый и дружелюбный, что с первого взгляда вызывал симпатию.

– Хорошо! – сказал Билл, явно обрадованный знакомством. – Вижу, что вы можете без труда поладить с кем угодно. Я боялся, что вас трудно будет узнать близко, что вы окажетесь снобом или нытиком, а то и кем-либо похуже. На таком маленьком островке, как Дистингью мистера Доггерти, было бы просто невыносимо общаться с малосимпатичным человеком.

– А насколько этот остров маленький? – спросила она.

Соня припомнила предупреждения относительно высокого прилива и ураганов, которыми щедро наделяла ее Линда Спольдинг.

– Полторы мили в длину и чуть меньше трех четвертей мили в ширину.

– Звучит так, как будто он не такой уж и маленький.