Дети Ченковой

Проснулись в Ергуше горечь и злоба. Он вскочил, заступил дорогу кузнецу, прямо посмотрел на него.

— Узнаешь? — недобрым тоном спросил он парня.

Кузнец глянул на него из-под полей своей шляпы, ничего не сказал и прошел мимо.

— Постой! — сказал Ергуш, ухватившись за бревно. — Ты так легко не отделаешься!

Кузнец остановился, положил бревно на землю, повернулся к Ергушу:

— Не приставай к добрым людям!

Ергуш приблизился к нему:

— Что я тебе сделал, когда ты меня ударил? В городе-то ты смел, а в лесу трусишь!

— Отстань! — сказал кузнец. — Я не хотел тебя так сильно…

Ергуш схватил его за куртку. Парень не сопротивлялся. Он был больше и сильнее, у Ергуша и сил не было сдвинуть его с места.

— Трус ты, а то бы мы с тобой подрались, — сказал Ергуш. — Но не могу я драться, когда ты стоишь дубина дубиной.

На Хвостика никто не обращал внимания, и никто не заметил, как этот хитрый пес фыркает, обходит парня сзади, как он изготовился к нападению. Едва Ергуш произнес слово «дубина», Хвостик зарычал и прыгнул, цапнул кузнеца за куртку. Цапнул и отскочил. Шерсть у него взъерошилась, как на щетке, он стал бегать кругами, ругая кузнеца грубым голосом.

Парень испугался, даже ноги задрожали. Со страхом посмотрел он на собаку, а на Ергуша — просительно и жалобно.

— Ты не вмешивайся! — прикрикнул Ергуш на Хвостика.

Пес понял, что не годится двоим нападать на одного, отошел к копне, лег, тихонько поругивая врага.

— Не бей меня, — печально проговорил кузнец, сдвигая шляпу на самые брови. — Мастер бьет меня и держит впроголодь. Может, и ты когда-нибудь кузнецом будешь…

У Ергуша сжалось горло. Он отступил, потупился. Кузнец стал поднимать свою ношу, и Ергуш, сам не зная, как это вышло, помог ему взвалить ее на плечо. Кузнец пошел, что-то жалобно бормоча себе под нос. Ергуш смотрел ему вслед с тяжелым, грустным чувством. Вот он шагает, пошатываясь, скрывается под горой. Скрылся по пояс, по плечи, а вот уж и головы не видно…

Из-за горы показались козьи рожки. И головы выглянули, белые, бородатые. Козы смотрели на Ергуша, а больше на Хвостика, смотрели застывшим, неподвижным взглядом. Подходил Палё Стеранка.

ПЛОХО БЫТЬ СИРОТОЙ…

Палё Стеранка подарил Ергушу пращу. Учил его метать камни.

— Раскрути над головой, дерни посильнее, а один конец отпусти…

Ергуш быстро научился. Камни так и летели, со свистом проносясь в воздухе, тревожили овец и коз.

— Дома буду метать, на Гати, — сказал Ергуш. — Там камни круглые, как яйца.

Он сложил пращу, сунул в карман.

— А мне ночью снилось, будто я летаю над долиной, — рассказал Палё. — Руки раскинешь — и летишь… Высоко-высоко над деревьями летишь, куда хочешь. Будто плаваешь в воздухе. Нянё говорят, тогда человек силой наливается.

Ергуш сказал:

— А я недавно дикую кошку поймал. Настоящую. Жрать не хочет, так и норовит за руку укусить, злая. Надо наловить для нее мышей.

Палё посмотрел на него, подумал и говорит:

— Пойдем ловить мышей! — Он уже сам загорелся. — Красных мышей, полевок, или лесных, каких хочешь.

Он повел Ергуша в кусты.

Стали искать. В самой гуще, на веточке кизилового куста, висело гнездо, круглое, как мяч, слепленное из травинок и сухих листьев.

— Красная мышь, — сказал Палё.

Разворошили гнездо — оказалось пустое. А в кусте что-то шуршало, потрескивало… Мальчики притаились, ждали. Красная мышь, с большими ушками и длинным хвостиком, карабкалась по ветке. Возвращалась к гнезду, а его-то уже и не было. Палё бросился, хотел накрыть ее шляпой — мышь скользнула наземь, юркнула под валежник.

— Ушла, — сказал Палё. — Этих трудно поймать. Пойдем лучше посмотрим лесных.

Вернулись на луг. Овцы и козы спокойно паслись на новом пастбище, на скошенном лугу, на межах, заросших кустами. Их не нужно было заворачивать, Палё следил только, чтоб они не трогали копен сена. Мальчики пошли к тому месту, где у опушки леса валялась куча камней. Эти камни снесли в одно место сгребальщицы, когда весной чистили луг. Палё осмотрел эти камни и сказал:

— А здесь, верно, настоящие лесные мыши, с белым брюшком и длинным хвостиком. Надо разбросать камни.

Взялись перебрасывать камни ближе к лесу. Стала расти новая куча. Работа кропотливая, зато веселая: камней все меньше, открывается земля, гладкая, сухая, с мышиными стежками.

Отваливаешь плоский камень, вдавившийся в землю, медленно, осторожно: нет ли под ним мышки? Гляди в оба! Нет, нету. Давай следующий… Мальчики работают молча, усердно. Хвостик стоит рядом, смотрит, смотрит…

— Еще половина осталась, — говорит Палё.

— А теперь только четверть, — говорит Ергуш.

А вот осталась совсем маленькая кучка, не больше хлебного каравая. Теперь надо быть особенно осторожным…

— Внимание!

Палё поднимает камушек за камушком, не торопится… Послушал, приложившись к камням ухом. Кажется, там что-то шевелится беспокойно… А Хвостик все смотрит, смотрит…

Палё поднял плоский камень — фррр! Выскочила мышка, высоко подпрыгнула, как заяц. Писк — и уже хрустнули ее косточки. Хвостик, выпучив глаза, разгрызает добычу. Один хвост мышиный торчит у него из пасти.