Дети дельфинов

Мне же она поверила, когда я рассказал про Холмы! Это было вчера. Мы втроем по маминой просьбе пропалывали морковку в нашем огороде. Я думал: начну рассказывать про Холмы, и все само собой расскажется, но оказалось не так-то просто всё рассказать, все странности, все свои догадки — многое просто не укладывается в слова. Дрожащий воздух, например. Как про него расскажешь? Я боялся, что они не поймут. Поэтому хихикал, как дурак, сам над собой и заикался от неловкости. Но Осташкины слушали внимательно, Максим, правда, так ничего и не сказал, а Роська сказала. Она помолчала, подумала, потом тряхнула косичками.

— Я абсолютно уверена, что ты прав, Листик. Конечно, там кто-то есть. Это те, которые построили Маяк, да?

Максим ходил с нами редко. Вечно у него находились дела: то вещи распаковать, то школьную программу просмотреть и начать нагонять, то Фонд библиотеки изучить, то Веронике помочь… Иногда мы видели, что он один уходит к морю или сидит у Чуда-Юда. Часто бывал Максим и у дяди Фаддея на Маяке. Мы не обижались. Роська говорила:

— Он всегда такой задумчивый. Думает, думает о чем-то, даже и не дозовешься.

А я понял, что можно дружить и с девчонкой, если она такая, как Роська. Роська не хуже меня лазила по деревьям и скалам; нашла брод в речке Янке, мы построили там на берегу шалаш и подолгу сидели в нем, говорили обо всем на свете. А ныряла Роська лучше нас с Максимом вместе взятых. С разбега и с места, с любой высоты, солдатиком и ласточкой. И в воду входила почти без брызг. Я только завистливо вздыхал — мне так никогда не научиться.

Однажды мы втроем купались в Слюдяной бухте, и Роська прыгнула прямо с Хребта Дракона. Мы с Максимом смотрели, как она летит к нам, в воду, и у меня даже сердце остановилось. Роська вынырнула рядом, тряхнула мокрой головой и крикнула:

— Смотрите, что я нашла! Со дна достала…

На Роськиной тонкой руке болталось железное погнутое кольцо. На нем синими искрами сверкали четыре крупные приплюснутые бусины.

— Ух ты… — выдохнул Максим. — Здорово! Дашь одну?

— Только надо кольцо распилить, — кивнула Роська.

— У нас есть ножовка по металлу, — сказал я, мне тоже хотелось бусину, но попросить я не решался.

Роська посмотрела сквозь бусину на солнце и воскликнула:

— Ой, смотрите, внутри дельфин!

И правда, в каждой бусине был силуэт дельфина. Как так сделали? И откуда здесь эти бусины? Что это? Украшение, талисман древнего народа? А что, если этот народ и вправду есть?

2

Дельфины как люди. Они добрые и всё понимают. А когда их гладишь, кажется, что это мокрая надувная лодка, только не резиновая, а будто из шелка, теплая, нагретая солнцем. И они совсем не опасные. Афалине Насте я постоянно язык чешу, ей нравится. Дельфин никогда не обидит человека.

Все это я говорил Роське, потому что она стояла у бассейна и боялась. А ведь я еле упросил Ивана Петушкова пустить нас ненадолго поплавать: Роська меня замучила — так ей хотелось поближе пообщаться с дельфинами. Но теперь застыла на дощатом мостике, опустила глаза и сказала:

— Листик, я боюсь… их.

Максим чуть-чуть улыбнулся и сел на край бассейна, опустив ноги в воду. К нему тут же подплыл могучий Гермес. Чуть поодаль резвились Елка и Настя. Они делали вид, что не замечают меня, хотя раньше, стоило мне появиться у бортика, они высовывали морды из воды и пытались стащить меня в воду.

Роська не сводила с Максима глаз.

— Видишь, Максим не боится, — сказал я Роське.

— Максим храбрый.

— А ты нет?

— А я — нет.

Гермес ткнулся рострумом[1] в коленки Максиму. Максим ойкнул и посмотрел на меня веселыми глазами. Подошел Иван и сказал ему:

— Спустись, он хочет поиграть.

Максим засмеялся и плюхнулся в воду. Роська еле заметно вздохнула.

— Давай, на «три-четыре» — прыгаем, — предложил я.

— Ну… давай…

— Три-четыре!

— Нет! — взвизгнула Роська и отступила.

— Ну, Ро-оська… Чего ты трусишь?

Я резко дернул ее за руку. Мы с шумом упали в воду в полуметре от Максима и Гермеса. Роська шутку не оценила. Она наглоталась воды и еще полчаса на меня дулась. Только когда ласковый и глупый Вавилон позволил ей себя оседлать и провез два круга по бассейну, Роська крикнула:

— Листик, какие они хорошие!

Вот! А я что говорил?!

Мы стали частыми гостями в Зеленом бассейне. В Зеленом, потому что Иван Петушков пускал нас всегда и без нотаций. Не то что остальные! Да и «зеленые» дельфины нравились нам больше других. Иван обучал их всяким фокусам, иногда они показывали целые представления.

— Он дрессировщик? — спросила как-то Роська про Ивана.

— Ну… нет. Он диссертацию по дельфинам пишет.

Но подопечные Ивана были настоящими артистами.

Особенно Настя и Елка. Настя лучше всех прыгала через обруч, а Елка обожала всевозможные украшения. Мы бросали в воду обручи, банты, связанные кегли. Елка подцепляла все рострумом или хвостом и могла целый день носиться с этим по бассейну. Больше всего дельфины полюбили Роську. Наверное, потому, что она лучше нас плавала и могла подолгу выдерживать их игры.

Однажды мы, как обычно, играли с дельфинами, и я вдруг услышал испуганный Роськин голос:

— Максим! Что с тобой?