Дети Деточкина, или Заговор Бывших мужей

– А чего перепуганная? – Робин покосился на меня с искренним участием, и, не дождавшись ответа, сделал многозначительный вывод сам, – От собственного рвения, надо заметить, перепуганная. Ты ведь здесь, я так понимаю, представляешь интересы Виктории Силенской? Никак все это время вспомнить не мог, откуда про жену Мэтра раньше слышал. А вот как ты сказала, – вспомнил. Ты ж про неё рассказывала. Это твоя подруга, так?

– Так, – отвечая, сама не зная на какой из Вадькиных вопросов, кивнула я, – А перепуганная … – я снова решила попытаться пустить тему в нужное русло, – Ты бы, если б ночью по лесу в преступничье логово шел, не боялся бы?

– Вряд ли, – Вадим заботливо отводил от моего лица затаившиеся вдоль тропинки щупальца ночного леса, – Не боялся. Потому что не шел бы. Я, знаешь ли, в чужие дела предпочитаю не соваться, своих много. И потом, – одна из веток все-таки вырвалась из Вадькиных рук и больно саданула меня по щеке, – Прошу пардона…

– Продолжай мысль!

– Я себя преступником не считаю, – послушно договорил начатое Робин, – Для меня – вы все преступники. Преступно видеть, как кровопийцы жиреют на твоих глазах и потакать им своим добрым отношением. Раньше ведь, как было?

– Как? – кажется, я добилась, наконец, своего, Вадим загорелся темой и сейчас быстренько выложит мне всё о своих Детях Деточкина.

– Да так же, в сущности, как сейчас, – Вадим вдруг умолк и, казалось, потерял интерес к разговору. Но долгий опыт общения с ним показывал, что главное не перебивать, все еще будет сказано, – Просто я тогда моложе был, потому другое место в организации занимал. Меньше ответственности было, больше свободы для чистой воды творчества.

– Это ты об угоне автомобилей? – осторожно спросила я, – Я слышала, что раньше тоже Дети Деточкина существовали, еще при Совке…

– Существовали. Всесоюзная, между прочим, организация была. Даже два слета в Москве проводились. Тайные. Я тогда в исполнителях ходил. Ну, вроде того, кем сейчас мой Василий…

– А Ожигов откуда про тебя знал?

– Так он у нас связным был. Между нами и старшим эшелоном. Теми, кто дальше с машинами заниматься будет… Когда чистки начались, многие из наших сели. Кто всерьез, кто просто на химию… Я, считай, только Пашиными стараниями и не засветился. Предупредил он меня вовремя. Потому и считаю себя в долгу перед ним. Потому машину и вернул. Пусть кто другой с ним разбирается. Бомбануть его, конечно, есть за что, но мне не с руки. Товарищ все-таки…

– Ничего не понимаю, – честно призналась я, – Вадик, ты что, и впрямь веришь в эти сказки о Робин Гудстве?

– Сказки… – тропинка вывела нас на довольно широкую пыльную дорогу и мы теперь могли идти рядом, – Можешь называть это как угодно, но я лично считаю, что, коли человек гнида, так его за это наказывать надо. Раз накажут, два накажут, а на третий он, прежде чем у немощного старика хлеб отобрать, задумается… Совести, конечно, не хватит, но хоть рефлекс остановит. Будет знать, что безнаказанность была временной. Суки, – Вадим говорил всё более горячо, и я вдруг почувствовала, что имею дело с человеком психически нездоровым, – Пусть спасибо скажут, что не убиваем… Даже при Совке, когда пикнуть без согласования с партией нельзя было, мы негодяев наказывать умудрялись… А сейчас что? Ручки сложили, сидим наблюдаем, как те, кто к кормушке прорвался, жируют?

– Да пусть себе жируют, – зачем-то вступила в спор я, хотя внутренний голос приказывал мне согласно кивать и говорить что-нибудь успокоительное, – Чужие деньги считает тот, у кого своих нет.

– Да при чем здесь деньги! – почти закричал Вадим, – При чем здесь деньги!!! Ты понимаешь, что в этой стране выдвинулись сейчас как раз те же самые коммуняки. Или те, кто в услужение к ним пошел. По трупам прошлись, и в дамки. Кто, если не сам народ, поставит их на место? Кто умерит их наглость?

– Это ты, что ли, наш родной народ? – усмехнулась я, – А в вашем забугорье богатых нет, что ли?

Вадим не ответил, ожесточенно пиная пустую консервную банку, попавшуюся под ноги.

– Это ведь вранье все, Вадик, – продолжала я, понимая, что никогда не прощу себе, если смолчу, – И среди богатых, и среди бедных людей масса и честных, и негодяев… Ты же сам прекрасно это понимаешь.

– Нет, – Вадим остановился и сумасшедшим взглядом впился в моё лицо. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься бежать прочь, – Я ж не просто так действовал. Я же список жертв по поступкам подбирал…

– Скажи честно, ты хоть копейку с этих машин заработанную, на благотворительные цели пустил?