Дети до шестнадцати

- Почему загнул? Вполне возможно, ничего удивительного. В наше время в науке существует столько узких специальных проблем…

Оказывается, он, и правда, кое в чем разбирался.

- Ну вот, - продолжал я, - эти ученые и переписываются друг с другом. Мол, так и так, не можете ли вы, дорогой сэр, прислать мне оттиск вашей последней статьи…

- А что такое оттиск? - спросила Лилькина подруга.

- Ну, пошли серьезные разговоры! - закричал Эрик. - Ужас как люблю поговорить с образованным человеком!

И за столом все снова загалдели и засмеялись, снова застольный разговор распался на путаницу отдельных фраз, но теперь я уже не чувствовал себя тихим незаметным гостем, для которого даже не хватило стула. И от этого, а может быть, от выпитого портвейна я вдруг ощутил прилив уверенности и веселья. Даже Юрий в своей средневековой куртке казался мне теперь вполне симпатичным парнем. Мне хотелось еще поговорить о моем отце, но девочки уже нетерпеливо посматривали в сторону магнитофона, принесенного Эриком.

Эрик первым встал из-за стола.

- Давайте, старики, поднимайтесь, вам что, здесь харчевня? Вас что - дома не кормят?

- Мальчики, - сказала Лилька, - кто не танцует, может пить кофе или играть в карты. - Ей, видно, ужасно нравилась роль хозяйки и ужасно хотелось, чтобы все было по-настоящему, по-взрослому.

- Как в лучших домах Филадельфии! - выкрикнул я и засмеялся. Я и сам не знал, откуда ко мне привязалась эта фраза, где я ее вычитал.

Танцевал я неважно. Правда, на заре туманной юности, а точнее, в шестом классе, был в моей жизни период, когда я усиленно пытался овладеть искусством танца, но из этого ничего не вышло. Слабый музыкальный слух, что поделаешь!

На танго бы я еще решился, но у Эрика, я знал, были записаны только быстрые фокстроты да твист, так что мне пришлось присоединиться к мужской компании. Мужская компания собралась в углу комнаты возле низкого журнального столика и состояла из Вадика и Сереги. Потом подошел еще один Лилькин знакомый - у него было странное имя Светозар, я даже не решался произнести это имя вслух, а как оно звучит сокращенно, никак не мог догадаться.

- Ну что, ребятишки, - сказал он, - перебросимся в кинга?

- Я не умею, - сказал я.

- Чепуха, научишься.

Вадик закурил сигарету, и мы сели играть.

Раньше я никогда не играл в карты на деньги, почему-то мне представлялось, что стоит только сыграть раз, и потом все - пиши пропало, затянет. Но сейчас - странное дело - я не испытывал никакого волнения, никакого азарта - одно любопытство.

В полуосвещенной комнате гремела магнитофонная музыка, мелькали раскрасневшиеся, разгоряченные лица Эрика, Юрки, Лильки, ее подруг, музыка становилась все громче, все требовательнее. Подчиняя себе, она заставляла невольно выстукивать ритм, шевелить плечами, приподниматься со стула.

- Во дает! Во дает! - говорил Серега.

Кажется, я давно уже не смеялся так много, как в тот вечер. Я смеялся, когда Светозар говорил: «А мы сейчас тузиком! А мы сейчас тузиком!», и когда Вадик, сдавая карты, рассказывал очередной анекдот, и когда танцующий Эрик подмигивал мне сразу обоими глазами. Наверно, мне было достаточно показать палец, чтобы я начал хохотать как сумасшедший.

Я совсем потерял ощущение времени, я просто как-то забыл о его существовании и вдруг спохватился, что уже поздно, что уже пора, я всегда возвращался домой намного раньше. Но ведь никто еще не собирался уходить! И веселье было в самом разгаре! Не мог же я один встать и уйти… И почему я должен был уходить раньше других, почему?

За картами я следил не особенно внимательно, и поэтому очень удивился, когда оказалось, что выиграл двадцать копеек.

- Новичкам всегда везет, - мрачно сказал Вадик.

Я скромно промолчал. Я был уверен, что дело вовсе не в везении.

Шел уже второй час ночи, когда мы начали прощаться.

Лилька проводила нас до самой лестницы и все повторяла, улыбаясь:

- Мальчики, заходите еще, обязательно заходите, - словно мы и не жили в одном доме, словно и не встречались каждый день.

По лестнице я спускался рядом с Юрием, он нес под мышкой какую-то старую потрепанную книгу.

- Интересная? - спросил я.

- Да нет, муть, - сказал он, - это я Лильке давал почитать. А ты вот домой ко мне заходи, у меня такие книжечки есть - закачаешься! Ни в одной библиотеке не достанешь…

- Ладно, - сказал я как можно безразличнее, радуясь, что он пригласил именно меня, меня одного, и тут же злясь на себя за эту радость, - зайду как-нибудь. .. Ну, пока…

- Пока.

Я не спеша пересек двор, вошел в нашу парадную.., И тут вдруг меня охватило такое беспокойство, такой страх за отца… Я побежал наверх, перепрыгивая через ступеньки, на бегу нащупывая в кармане ключи.

Я торопливо распахнул дверь, пробежал по коридору. В кабинете отца горел свет.

Отец сидел за письменным столом и читал. Конечно, он слышал мои шаги, но не обернулся.

- Папа, это я, - сказал я виноватым голосом. - Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, - сказал он.

Я знал: даже если ему плохо, даже если он болен, теперь он ни за что не признается в этом.