Дети доброй надежды

Из приведенного отрывка видно, что члены этой тайной организации называли себя «друзьями человечества» и что в их политическую программу входило освобождение русского крепостного крестьянина. Слова же «когда мы решимся...» и т. д. указывают, что на собраниях этого общества ставился вопрос о его тактике и обсуждались какие-то решительные шаги.

Малиновский в своем дневнике утверждает, что истинный патриот «должен стараться о прекращении рабства».

То же самое говорит и Радищев в «Беседе о том, что есть сын Отечества», опубликованной им в 1789 году. В этой же его статье встречается выражение: «истинный Друг человечества», причем слово «друг» напечатано с прописной буквы. Все это, вместе взятое, заставляет предположить в данном выражении нечто большее, чем простой символический смысл.

Здесь уместна будет догадка: не были ли Радищев и Малиновский причастны к тайному политическому обществу, члены которого именовались «Друзьями человечества», причем некоторые из них ставили своей целью раскрепощение крестьян? При таком толковании становится понятным и одновременное представление Радищевым и Малиновским докладных записок по одним и тем же вопросам: их попытки продвинуть свои проекты по разным ведомственным каналам могут быть объяснены как координация действий политических «друзей»[222].

Выдающийся русский общественный деятель В. Ф. Малиновский в 1811 году был назначен директором Александровского царскосельского лицея, куда в том же году поступил двенадцатилетний Пушкин.

Две дочери Малиновского — Анна и Мария — были замужем за декабристами — А. Е. Розеном и В. Д. Вольховским.

В 1803 году, когда Наполеон был еще первым консулом, Малиновский записал в свой дневник пророческие слова: «От славного Бонапарта восплачут сыны России...»

А в том же году, печатая «Рассуждение о мире и войне» и говоря в нем о завоевателях — виновниках бедствий человечества, он закончил этот раздел словами: «Мы должны молить бога, чтобы избавил нас [от] сих великих людей...»

9

Со времени заключения Амьенского мира прошло два с половиной года. В заголовках государственных актов Франции уже стояло: «Наполеон, божьей милостью и волею представителей Республики, император французов».

(Спустя немного он вычеркнул из актов слово «республика» и отменил республиканский календарь.)

Мир в Амьене оказался непрочным, Наполеон не допустил английские товары в Европу. В подвластных ему странах он вел себя как хозяин; возрождал флот, строил порт в Шербурге, верфи — в Антверпене, усиливал армию и снова требовал Мальту.

Англия вынуждена была начать войну.

Наполеон готовил удар, вернувшись к мысли о «прыжке через море». В Булони, на берегу Ла-Манша; раскинулся огромный лагерь. Там строились суда и собиралась армия — сто пятьдесят тысяч — для высадки на острова.

Тревога охватила Англию, не имевшую войск для обороны. Тогда Питт, прежний глава правительства, сложивший с себя власть перед Амьенским миром, снова взял в свои руки все.

Наполеон считал, что без России ему не одолеть Британии.

Питт был уверен, что спасти Англию от вторжения могут только русские войска.

Россия и затем Австрия должны были оттянуть французские силы в Европу.

Питт предложил русскому правительству денежную помощь.

Александр ответил: «Россия и Англия единственные державы в Европе, не имеющие между собою враждебных интересов...»

Так образовался новый англо-русский союз.

Наполеон ждал тумана, чтобы перебросить войска на английский берег. Эти действия должен был прикрывать французский линейный флот.

Но его надо было собрать и для этого вывести из Бреста, Рошфора и Тулона, а их блокировали англичане, стянувшие к ним почти все свои корабли.

У французов было сорок кораблей. Союзная Испания выставила еще двадцать. Но все они находились в разных портах, и Наполеон решил провести соединение трех эскадр в Вест-Индии и оттуда уже направить их в Ла-Манш.

Но лишь одной из них — Тулонской — удалось прорваться. Ею командовал виновник гибели флота при Абукире — контр-адмирал Вильнёв.

Он прибыл к Антильским островам и взял форт Диамант, но никого из своих не дождался; зато оттянул на себя часть английского флота, к чему и стремился Наполеон.

Нельсон кинулся в Вест-Индию, но уже не застал французов — они успели выйти в море. Вильнёв взял курс на запад, возвращаясь в Европу. В пути он имел короткий бой с английским адмиралом Кальдером, достиг Испании и вошел в порт Ферроль.

Там он пополнил состав своей эскадры испанскими и французскими кораблями; теперь их стало у него двадцать девять. Однако идти к Бресту он не решался, хотя Наполеон писал ему: «Один ваш переход — и Англия в наших руках».

В августе он все же сделал попытку, но, получив неверные сведения о противнике, повернул обратно и укрылся в Кадиксе.

В это время Наполеону стало известно, что на запад идут русско-австрийские войска.