Дети дракона - моя тайна. Мастерская тортов

Тот дом, что мне нужен, напоминает боровой крепкий гриб. Черепичная крыша, надёжные ставни на окнах, беленый фасад, нет цветника, и сад почти не ухожен. Зато всюду выставлена посуда. Яркие узоры, скромное мерцание мозаик, кантики сверкают на солнышке почти настоящей позолотой. Сосед овдовел три года назад. В память о браке ему осталась славная дочка. Черные, как смола, кудри уже достигли пояса малышки. Отец не чует ничего кроме любви к своей Сильвии. Девочка, и вправду, чудо как хороша. Ласковая, добрая, скромная, подарок самих богов. Я ни разу не слышала, чтоб малышка капризничала или заливалась плачем, хоть ей всего четыре годика, совсем еще кроха.

Я частенько отдаю ей ту одежду, из которой выросла София. Здесь так не принято. Все ждут рождения следующих малышей, вещи берегут для них, сохраняют на дне сундуков. Ну, а мне некого ждать. Не родится у меня больше ребенок. Впрочем, как знать? Я еще побьюсь за свое счастье, пожалуй. И оно обязательно у меня будет.

Толкнула калитку и смело вошла. Не сказать, что мы с Фабианом дружны, но он всегда бывает рад моим нечастым визитам. Я обогнула по кругу просторный каменный дом. Деревья тянутся грузными ветвями к моему платью, все они склонились под весом плодов.

Сосед сидит на крыльце, наносит кистью узор на еще не обожжённую тарелку. Его дочь чуть в стороне, на полене, играет в свою старую куклу. Сильвия меня почти сразу заметила, тряхнула кудряшками, вскочила на ноги. Нежно-розовое платьице заляпано глиной, — как я его берегла, когда его носила София! Но тут уж ничего не поделаешь, дочь гончара почти всегда крутится возле отца. Только изредка он закрывает в доме малышку, когда топит свою огромную печь и обжигает посуду.

— Деира Талила! — девочка подскакивает, бежит со всех ног, тянутся ко мне грязные махонькие ладошки. Но девочка отступает, за мое платье бояться не стоит, малышка боится испачкать соседку глиной, — Доброго вам дня!

— Здравствуй дорогая, я тоже очень рада тебя видеть, — тихонько провожу ладонью по спутанным кудряшкам. Как же хороша она будет, когда вырастет. Девочка щурится от неожиданной ласки. Совсем как котенок у тёплого очага.

— Деира Талила? — гончар откладывает в сторону нерасписанную еще тарелку, поднимается на ноги в знак уважения ко мне. Фабиан — жгучий брюнет огромного роста, кожа его по цвету напоминает латунь, налитые мышцы видны под рубашкой. Настоящий красавец. На севере подобным ему по силе и масти не встретишь. Я невольно любуюсь статью молодого мужчины.

— Госпожа, — с улыбкой я поправляю соседа, — Моих малышей взяли учиться в школу волшебства. Дар моей бабушки проснулся в детях. Это так неожиданно.

— Поздравляю, — качает сосед головой и ласково смотрит на свою дочку.

— Я не хвастаться пришла, вы не подумайте. Мне просто некого больше просить о помощи.

— Что стряслось? — кажется, он и вовсе забыл о своей недавней работе.

— Ничего такого, — поспешно успокаиваю мужчину, — Просто детям совсем некуда поставить их книги. Вы же видели мой домик. Места свободного мало. У нас нету полок. Поможете приколотить пару штук? Вы не думайте, я заплачу.

— Грех брать деньги с женщины, которой и так в жизни тяжело пришлось. Сколько штук нужно сделать?

— Не знаю. Несколько штук, так, чтобы все книги поместились. И еще нужен крюк, чтобы вешать котлы. Я, если честно, не представляю, как это сделать.

— Вам это и ни к чему. Вы женщина, ваше дело заботиться об ином. Обождите, я сейчас посмотрю, что у меня есть. Надеюсь, покупать ничего не придется.

Гончар скрылся в доме, я осталась наедине с крохой. Девочка притопывает ножкой по теплой пыли двора. Рисует палочкой на ней узоры: птицы, цветы, неясные символы. Малышка закусила губу, крепко сжала палочку своей ручкой.

— Очень красиво выходит, — я подбираю подол и приседаю на корточки. Пусть это не правильно, и подол платья придется стирать. Ай, и на страшно. Воды в роднике много, на стирку мне точно хватит.

— Это фея воды. Похожа? — малышка начертила в пыли два крылышка почти без изъяна. Я честно ей отвечаю.

— Очень.

— Это изгельгерт? — я узнаю известный всем символ колдовского цветка.

— Да, — радуется девчонка, — папа мне таким его рисовал.

— Он показывает тебе узоры?

— Да, — с невиданной гордостью подпрыгнуло облачко кудряшек, — Папа очень хочет, чтоб я сама умела наносить узор на посуду. Когда вырасту.

— У тебя обязательно получится очень здорово, — я вынула платок из кармана, не удержалась, протерла от пятен лицо малышки. Та смешно сморщила личико, — Девочка всегда должна быть красивой и опрятной.

— Я знаю. Но это плохо выходит.

— Ты постарайся, пожалуйста. Мне очень приятно смотреть, какая ты красивая.

— Хорошо, — она снова кивнула чудесной головкой. Сильвия и София внешне так не похожи. Моя дочка — беловолосый ангеленок. Сильвия смуглая, чернобровая — настоящая демоница. Даже не знаю, которая из двух вырастет краше. Обе чудо как хороши. Я увлеклась и уже тру засохшую глину на тоненьком платье. Малышка осторожно трогает цветы на моей шляпке. Какая она всё-таки славная.

Тихонько скрипнула дверь каменного дома.