Дети двух миров

Барьер опоясывал весь земной шар. проходя через каждый материк. Внешний вид его везде был разный и не допускал повторов. Одно только указывало на наличие Барьера — ровные, стройные ряды. Он мог состоять из сосен или кустов багульника, пальм или гряд гор. Непосвященный человек заметить Барьер не мог. Коллеги Артура Михайловича по всему миру отмечали изменения в структуре Барьера. В свою очередь, Земля чутко среагировала на это всевозможными природными аномалиями. Средства массовой информации захлебывались сообщениями об очередном землетрясении, цунами, урагане. В тех регионах, где дневная температура воздуха в течение года никогда не опускалась ниже плюс двадцати градусов, вдруг неожиданно выпадал снег, покрывая все трехметровым слоем. Начала таять вечная мерзлота.

Все фракции магов забили тревогу. Ни у кого не находилось ответа на постоянно задаваемый вопрос: «Что происходит?». Истинное положение дел знал только Константин Григорьевич. Но он был пьян вот уже несколько дней, не отвечал на звонки сотового и не хотел никого видеть.

— Тяжелый какой… — проворчал Артур Михайлович, таща по лесенке на второй этаж Смирнова.

Константин Григорьевич решил отрубиться на ходу.

— У, буйвол, — инженер скинул друга с плеча на кровать. — Давай проспись, и потом баста, больше не позволю ни капли.

Смирнов в ответ смачно захрапел.

День и ночь слились в одну ленту. Главный инженер устало окинул взглядом мигающие точки на панели.

— Пойду-ка я на свежий воздух, а то от перегара уже глаза щиплет, — произнес он вслух.

Артур Михайлович стоял на деревянном крыльце, медленно покуривая, и наслаждался прохладным октябрьским утром.

«Как быстро идет время, — размышлял инженер. — Вот уже месяц прошел с того дня, как за Барьер ушла последняя группа. Новенькую жалко. Как ее звали? Ева, кажется… В первый раз ведь пошла, и так неудачно. А Костю надо остановить, пока не допился до белой горячки».

Небо хмурилось, обещая расплакаться осенним дождем. Артур Михайлович затушил сигарету в металлической банке из-под шпрот, выполнявшей функцию пепельницы. Еще раз кинул взгляд на раскисшее небо и пошел в дом.

Как говорится — сон алкоголика крепок, но краток. Через четыре часа Константин Григорьевич проснулся с весьма тяжелой головой. Дико хотелось пить, а лучше выпить, чтобы опять погрузиться в забвение и не терзать себя горькими думами. Памятуя, что на столе в ОКБ осталась недопитая бутылка «Гжелки», Смирнов, пошатываясь, направился туда.

— Привет, — буркнул Константин Григорьевич сидевшему к нему спиной Артуру Михайловичу, и посмотрел на стол — он был девственно чист.

— Где она? — раздраженно спросил Смирнов.

— Кто?

— Бутылка…

— Вылил.

— Охренел, что ли? Тебя просили об этом? — стал заводиться Константин Григорьевич.

Артур Михайлович резко повернулся к другу.

— Ты больше не пьешь. Понял?!

— Кто сказал?

— Я сказал!

Смирнов хмыкнул. Наивный, совсем забыл, кто перед ним. Тоже, герой нашелся, водку вылил. Невелика проблема. Пьян? Да. Ну и что? Пьяный, а все же маг, как-никак, а не поросячий хвостик. Константин Григорьевич, превозмогая дикую головную боль, сплел самое простенькое заклинание, и в его руке появилась нераспечатанная бутылка, на этот раз «Пшеничной». Приглушенный щелчок свернутой крышки вынудил Артура Михайловича вскочить с места. Смирнов слегка трясущейся рукой поднес бутылку к губам. Главный инженер за долю секунды подскочил к нему и выхватил «Пшеничную». В сердцах он шарахнул бутылку об пол. Спиртовые пары тут же заполонили помещение. Константин Григорьевич ошарашенными глазами смотрел на друга. Рука Смирнова сама сжалась в кулак и приготовилась для удара.

— Врезать хочешь? Ну-ну, — совершенно спокойно сказал Артур Михайлович.

Константин Григорьевич задышал, как разъяренный бык на корриде.

— Давай, бей.

Смирнов опустил руку.

— Думаешь, тебе от этого легче станет? — Артур Михайлович не скрывал иронию. — Ошибаешься, брат, только хуже будет.

Константин Григорьевич разжал кулак, подошел к столу и обреченно опустился на стул. Главный инженер с жалостью смотрел на него. Начальник отдела разведки закрыл лицо руками, его плечи затряслись. Артур Михайлович подошел к нему:

— Ну, Кость, прекрати. Ты мужчина, а не кисейная барышня.

Смирнов не слышал.

— Вот они, последствия чрезмерного употребления алкоголя, — констатировал главный инженер. — Все, все, успокойся. — Артур Михайлович похлопал друга по плечу.

Константин Григорьевич тер лицо руками.

— Ты прав… Хватит. Сам себя извел. Вон. во что превратился, — Смирнов посмотрел на себя в зеркало, висевшее на стене. — Ну и рожа у тебя, Шарапов…

— О! Чувство юмора возвращается, значит, пациент будет жить, — улыбнулся Артур Михайлович.

Константин Григорьевич хмыкнул.

— Кофе нальешь?

— Без вопросов. Только у меня растворимый.

— Подойдет, — согласился Смирнов.

Главный инженер отправился готовить кофе, оставив друга наедине с его мыслями. В гудящей и больной голове Смирнова мысли тупо топтались по кругу.

«Какое ж это поганое состояние, похмелье, — резюмировал Константин Григорьевич. — Пора от него избавляться».