Дети Джедаев

«У нас было глубоководное ранчо. Мы и наши стада двигались вдоль по Альгикову течению от Экватора до края Арктики. Первый раз я использовала Силу для транспортировки упакованного льда, когда мне удалось взойти по трапу вместе с частью стада. Отец никогда не мог понять, почему я не осталась с ним, если была там так счастлива».

— А ты была счастлива?

Люк посмотрел на огненный меч, изготовленный ее руками -возможно, на Дагобане или какой-то другой планете, выбранной ею для постижения военных искусств. И орнамент по краю рукояти провела, как напоминание о пене родных волн.

«Мне кажется, я была счастлива, как никогда».

Люк не стал спрашивать, почему же в таком случае она покинула родину. Он сам когда-то испытал подобное.

— Забавно, я ведь всегда ненавидел Таттуин, нашу ферму. Но временами мне тоже кажется, что именно там мне было хорошо по-настоящему. Но я с радостью покинул те места. Даже если бы все мои остались тогда живы, я рано или поздно улетел бы оттуда, — тихо сказал Люк.

«Сила напоминает движение волн, или глубинное течение, несущее тебя на своей спине. Еще в детстве я постигла существование движущегося начала волн. Когда убедилась, что оно есть, я уже не могла не искать Джедаев. Так же как не могла объяснить это».

Что касается Люка, то он в свое время все-таки попытался продемонстрировать биение этих внутренних волн своему дядюшке Оуэну и тетушке Веру еще даже не научившись говорить.

— Их больше нет, ты знаешь… Я имею в виду Джедаев, -снова очень тихо сказал Люк.

Опять экран потемнел, как потемнело бы лицо человека, услыхавшего дурную весть.

«Я знаю. Я чувствовала… опустошенность источников Сил. Я понимала, что это значит».

Люк глубоко вздохнул:

— Оби-Ван Кеноби долгие годы скрывался на Таттуине, он стал моим первым учителем. После того, как его убили, я отправился на Дагобах учиться у Йоды. Йода умер семь лет назад.

Он глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями.

— После того, как я покинул его…

При воспоминании об этом Люк, как всегда, ощутил приступ горького раскаяния. Будучи последним учеником Йоды, он покинул учителя, а вернулся слишком поздно.

Он задумался о Кипе Дароне, лучшем из учеников, о Стрине и Клигхале, вспомнил и всех остальных из маленькой группы в джунглях Явина. Вспомнил Тене из Датомира, Крей и Никоса, Джассина и Джайну, Анакина и многое другое, с чем ему пришлось еще столкнуться: дьявольское обольщение Темной Стороны Силы, тайную крепость Императора на Вэйланде и то, что там произошло… Екзара Кина, расплавленного Голокрона, дымящийся пепел Ганториса на камнях Явина и… уничтожение миров.

Его сердце-алмаз из сокровищницы сердец Джедаев всегда отличалось закаленностью, твердостью и силой, но пережитая боль не уменьшалась от всех этих качеств. Забывшись, Люк прошептал нечто, о чем никогда не говорил даже с Леей, сестрой и второй половиной его души.

— Временами мне кажется, что все это происходило уже бесконечно давно…

— Мастер Люк…

На пороге снова обозначились очертания Трипио.

— Мастер Люк, по-моему джавасы жаждут поговорить с вами. Им интересно, что бы вы хотели получить в обмен на проволоку, батарейки и огнемет, — заявил он, и в голосе его явно слышалось недовольство слишком большими запросами потрошителей аппаратуры.

— Готов с кем угодно поспорить на мой Огненный Меч и ботинки, что из всех многочисленных гостей на корабле именно Люди Песков расположились у перегородки с ангаром транспортных средств. Как ты думаешь? — спросил Люк, приспосабливая диагностическое, размером с ладонь, зеркало в выпотрошенную полость реконструируемого им дройда-следопыта, чтобы отрегулировать сложную систему связей вставленного в него имитатора голоса.

«Это непостижимая загадка даже для Мастера, проникающего в тайную природу Вселенной».

Светящиеся слова предстали на мониторе имитатора голоса в виде готической вязи. Люк, машинально следивший за ответами, совсем не ожидал такого поворота дел.

«И тебе предстоит проникнуть в глубочайшие тайны Темной Стороны Силы».

— Что-о?

Имитируя шепот, она ответила максимально уменьшенными буковками-точками:

«Вселенная знает, что такое юмор».

— Я мог бы стать в тысячу раз лучшим Джедаем, если бы знал об этом заранее.

Люк угадал ее усмешку в легком сиянии, озарившем экран.

Снова занявшись дройдом-следопытом, доставленным джавасами, одним из отключенных Пзобе Грей, Люк изрядно помучился, напрягая всю свою Силу, преодолевая головную боль и тошноту от грохота выстрелов. Он старался не обращать внимания на следы электрических ожогов на руках. Он продолжал рассказывать о Таттуине, Обе-Ване, Йоде, падении Империи и трудностях новой Республики, о Бакуре и Гериеле Калистоне, о Лее и Хэне, Чуви и Арту. Об Академии на Явине и опасностях, поджидающих необученных и невоспитанных адептов, чья Сила пока бесконтрольна. Об Екзаре Куне.

О своем отце.