Читаем Дети галактики, или Чепуха на постном масле полностью

К моему приезду Аревик наготовила целый котел этой долмы, мы с Наташей ели ее по два раза в день, и она порядком нам надоела. «Шашлыка хочется», – с тоской проговорила Наташа, тем более что тогда в Ереване из всех дворов доносился запах шашлыка. И вот как-то утром Аревик заявляет:

– Наташка, долма закончилась. Сегодня на обед будут мозги!

Я похолодела!

Кать, надо что-то придумать, я мозги есть не могу! – прошептала Наташа.

– Я тоже! Но сказать у меня язык не повернется. Придется что-то наврать.

– Наврем!

Что именно мы наврали, уж не помню, но от обеда дома отбоярились и пустились в загул, решив где-нибудь поесть шашлыка. Но не тут-то было! Куда мы ни совались, везде нас ждало разочарование:

либо не было шашлыка, либо нас не пускали. Наконец, мы уже махнули рукой на мечту, не до жиру быть бы живу! Теперь нам уже хотелось только где-то сесть и хоть немного отдохнуть. Кажется, нас Бог карает за вранье, смеялись мы. В результате мы пообедали в огромном ресторане какой-то большой гостиницы, а в соседнем зале принимал гостей Католикос всех армян. И все шашлыки были съедены не нами!

– Наташа, а вдруг Аревик приготовила столько мозгов, что нам и завтра придется где-то бегать?

– Значит, побежим! – решительно ответила Наташа.

Со стыдом вспоминаю свой, как теперь говорят, «прокол» – я мало что знала об Армении, и когда стало известно, что нас повезут в Гегард, я решила, что это какой-то город и оделась понаряднее – белые брюки и очень красивая кофта, с ворчанием сшитая Еленой Григорьевной из двух павлово-посадских платков – «Вечно ты что-нибудь выдумаешь!». Кофта была без рукавов. И никто ничего мне не сказал. А оказалось, что Гегард – вырубленный в скале монастырь. Поскольку с нами была Сильва Капутикян, знаменитая поэтесса, национальная гордость, то принимали нас с большими почестями, показывали что-то, что показывают только почетным гостям, все было безумно интересно, но я чувствовала себя ужасно – я была одета так неподобающе! И мне казалось, что священник смотрит на меня с укором… Чтобы продемонстрировать акустику монастыря, Аревик чудным голосом спела армянскую песню…

Однако после «Уроков Армении» Андрея Битова, писать об этой стране не решаюсь. А бедняжка Аревик умерла совсем рано… Это было удивительно чистое и доброе существо. Она иногда приезжала в Москву к Наташе. Как-то она спросила у Юры Гальперина, Наташиного мужа, астрофизика с мировым именем:

– Юра, а если взять маленькую мышку и очень хорошо кормить, она быстро вырастет в большого медведя?

Юра крайне удивился:

– Мышка не может вырасти в медведя, как ее ни корми!

– Почему? – в свою очередь удивилась Аревик.

– Да потому что мышка это мышка, а медведь…

Недоразумение разрешила Наташа.

– Юра, Аревик имеет в виду маленького мишку!

Еще в Ереване мы с Наташей решили, что надо купить что-то в дом и отправились вдвоем на базар. Обожаю восточные базары! Эти запахи, это изобилие и красота неизменно волнуют и восхищают! Мы накупили сыру, винограду, персиков немыслимой красы. Однако потом нам объяснили, что, покупая персики, обращать внимание надо не на вид, а на запах. Они могут быть совсем невзрачными, но аромат должен сводить с ума! И теперь я всегда покупаю персики, предварительно понюхав!


Спортивные страсти

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное