Читаем Дети галактики, или Чепуха на постном масле полностью

Неудача, постигшая меня в первый раз, заключалась в том, что свекла оказалась прогорклой. Дело было в апреле, я решила приготовить рыбу на свое пятидесятилетие и вдруг… Блюдо, повторю, канительное, и я приготовила его за два дня. Пробуя горячую рыбу, я ничего не почувствовала, но когда я проверила, хорошо ли все застыло (настоящая фаршированная рыба обязана лежать в большом количестве красного желе), я попробовала свое изделие. Оно оказалось горьким как полынь!

Второй «облом» был совсем иного свойства. Я приготовила рыбу для любимого человека, который с тяжелым вздохом сказал, что не ел фаршированной рыбы с тех пор, как умерла его мать. Ну, ради любимого чего не сделаешь! Я самоотверженно приготовила вожделенное блюдо (дело было осенью и со свеклой проблем не возникло), а он не пришел, почему, не знаю. Что-то врал, я не верила, потом сочла за благо поверить. Рыбу скормила подругам и решила – больше никогда! Спустя некоторое время мы с ним обедали в ресторане, и он заботливо спросил: «Тебе вкусно?». Я ответила: «Вкусно, но моя фаршированная рыба была вкуснее!». Он нахмурился и быстро сказал: «Об этом говорить не будем!». Ну не будем, так не будем! Прошло два года, и он проболтался, что и сам умеет готовить рыбу. Я промолчала, но задумалась: «Он что ли испугался, что я плохо приготовлю рыбу, и он во мне разочаруется?».

Сама я больше рыбу готовить не собираюсь, ну ее, но поделиться рецептом могу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное