Дети Галактики. Источник

- Не, ну тут ты перегнул, братан. Сроду Китеж никому не платил. Мы ж сами по себе. Это они нам платят - за китов, за ежиные шкуры и за то, чтобы их ржавые лоханки оставались на ходу... Постой! - Порфирий побледнел в последний раз, а потом принял цвет нежно-голубого неба, если смотреть на него со дна гравитационного колодца, сквозь толстый слой атмосферы. - Я правильно тебя понял, брателло? - и помахал лазерным резаком. - Если полиция "не имеет права" вмешиваться, что бы там не творилось...

- Пойдем, и сами вскроем эту консервную банку, - договорил Нафаня. - Эх, придется на время перестать быть пацифистом. Потом попрошу епископа Клоппа наложить епитимью. Отмолю.

- Значит... мы можем всласть повеселиться? - от предвкушения Порфирий сделался зефирно-розовым.

- Йо! - черный осьминог торжественно затянул на затылке красную бандану.

- И... ни в чем себе не отказывать?

Нафаня задумался.

- Нет. На разумных существ охотиться нельзя.

- Касатки - тоже разумные.

- Так то - кругооборот хищников в природе. Естественный отбор: или мы их, или они нас. Видал, как ихние детки нашими черепами в футбол играют? Вот то-то же...

- Подведешь "Одуванчик" как можно ближе к станционному шлюзу, - давал последние инструкции Нафаня.

- Челнок забрал капитан Сэм, - напомнил Гораций. - А пристыковать наш корабль к их шлюзу напрямую не получиться...

- Будем прыгать.

- Но, капитан Нафаня... Как вы проберетесь внутрь? Боюсь, на станции к вашему желанию войти отнесутся весьма негативно.

- Не родился еще такой октапоид, чтоб не смог в консервную банку без открывалки просочиться...

Пока Гораций маневрировал, осьминоги, один за другим, выбрались на обшивку "Одуванчика". Порфирий, для вхождения в образ, тоже нацепил бандану - зеленую. И стал таким же угольно-черным, как старший брат.

Дождавшись, когда "Одуванчик" подойдет к станции на максимально близкое расстояние, оба осьминога мощным толчком щупалец ушли в космос, выбросив себя по направлению к станции.

Если б поблизости случился незаинтересованный наблюдатель, он бы непременно решил, что это очень красиво: две стремительные черные тени на фоне космической пустоты...

Приземлившись, братья наскоро исследовали стальную обшивку и, один за другим, втянулись в неприметную щелочку. Последним с поверхности станции скрылся лазерный резак: застряв в проходе, он некоторое время беззвучно громыхал по обшивке, но, наконец повернувшись под правильным углом, исчез.

В коридорах было довольно пустынно. В дизайне преобладал мышино-стальной цвет. Тускло-серая ковровая дорожка покрывала пол, цвета засохшей овсянки, как в клинике для душевнобольных, стены не были украшены ни единой картинкой или постером - лишь изредка, преимущественно на перекрестках, попадались лаконичные пиктограммы. И еще здесь была гравитация.

- М-да, скучновато тут у них... - протянул Нафаня, опускаясь на пол. Ему было неуютно: осьминог привык к невесомости. - Карту, присланную Кастиэль, не забыл?

Порфирий молча вытащил из потайного кармана на пузе листок тонкого пластика и отдал брату. Место, где содержались Саёнара и Сэм, было заботливо помечено крестиком.

- Далековато, - констатировал Нафаня. - Почитай, через всю станцию нужно пропереть.

- Тогда погнали. И так долгонько проваландались.

- Да не мельтеши, - придержал брата черный осьминог. - Никуда наш Сэмми не денется, с подводной субмарины. Помню, когда он только у нас появился... Махонький, голенький, что твоя личинка... Ты всё удивлялся: а чего это у него так мало ножек? А чего это у него шерсть не растет? Всё пытался научить его плавать. И выкалупывать языком трилобитов из панциря. А он, бедняжка, всё захлёбывался, захлёбывался... Пока я ему не показал, что у синих водорослей много кислорода в корнях. Подергал за стебли - и дыши, пока пузыри к поверхности летят... Сообразительный был, щучонок. Для гуманоида, конечно.

- Он для вас навроде домашней кваркуши был, которых Китежградские приручают, - буркнул Порфирий, изучая карту. - Поиграть, подразнить... А потом назад, в клетку. Только я и Ма относились к Сэмми, как к человеку.

- Ну и неправда, - возмутился Нафаня. - Просто, охотиться он так и не научился. Никак не мог понять, зачем убивать касаток, если они такие красивые...

- Может потому, что его черепом в футбол не играли? - ядовито осведомился Порфирий. - Ма из-за этих касаток погибла, Па инвалидом стал... Да ты сам в китоведы идти отказался!

- Я - законченный пацифист. Выродок, как говорил батя. Слишком далеко упавшая яблогруша.

- У нас на Китеже любой, кто не идет в китоведы - яблогруша.

- Кто-то идет, - заметил Нафаня.

- Да нет же, я говорю: тот, кто не идет...

- Я говорю, по коридору кто-то идет, - оборвал брата Нафаня.

Осьминоги замерли, распластавшись по переборкам и слившись с серо-стальным фоном.

- Спокуха. Это всего-навсего робот-уборщик, - через минуту сказал Порфирий. - Не обращай на него внимания.