Дети Гамельна

— Что он делает? — сумел стряхнуть наваждение кто-то из городских глав. — Он же не гонит крыс, а приманивает!

— Диавольские козни! — только и сумел сказать фон Шпильберг. — Ибо только истинное порождение Сатаны способно на такое! Гляньте туда! На зов этого еретика даже «крысиные короли» вышли из тайных дворцов! Принюхайтесь, смердит серой!

Все начали дружно втягивать воздух, в попытках учуять мерзостное зловоние.

— Зря мы все это затеяли… — проговорил барон, словно и не он сказал давеча последнее слово, дозволяя Крысолову испробовать свои таланты. — И будет нам кара небесная.

— Зато не будет крыс! И некому будет опустошать ваши амбары, барон! — радостно завопил Мундель, указывая пухлой рукой в сторону реки. — Посмотрите, он действительно приманивает крыс, но уводит их из города!

Пока «отцы города» переглядывались и приходили в себя, странная процессия вышла из черты города, оказавшись у Везера. Крысолов, не прекращая играть, запрыгнул в лодочку, до того спрятанную в прибрежных кустах. На носу плавучей посудины сидел кто-то, одетый в потрепанный плащ с капюшоном, отлично скрывающий не только лицо, но и очертания фигуры. Неизвестный сноровисто налег на весла, и легкая лодка скользнула к середине реки, словно жук-водомерка.

Крыс вода не остановила. По-прежнему радостно пища, они лезли друг через друга, спеша за волшебным зовом. И река принимала тварей одну за другой. В этом месте Везер разливался в четверть лиги шириною, да и течение было совсем не слабым… Места хватило всем.

Крысолов все играл и играл, словно не легкие у него, а меха кузнечные…

Сомкнулись гостеприимные волны за крысиным арьергардом, и над водами Везера, ставшими снова безмятежными, пронеслась последняя трель, гулко отозвавшись в колоколах церкви на рыночной площади… Освобожденный от нашествия Гамельн замер, словно город-призрак; ни один житель не осмеливался не то что выйти, даже нос высунуть из-за затворенных ставень.

— Все, — выдохнул фон Шпильберг. И только сейчас понял, что последние полчаса так и просидел неподвижно, вцепившись в подлокотники кресла, как в Святое Распятие.

— Все, — несмело поддержал барона Алоиз Мундель. И сразу же перевел разговор на нечто более насущное, деловито предположив. — И сейчас это порождение Тьмы придет требовать расчета. Конрад, стража готова?

Бургомистр с трудом понял, что от него хотят.

— Да, с утра еще все готово, — Фон Шванден кое-как поднялся на ноги. — А пока будем дожидаться дудочника, пойду-ка я пропущу пару стаканчиков. В горле пересохло.

Барон проводил пошатывающегося на нетвердых ногах бургомистра подозрительным взглядом. И тихо произнес:

— Не нравится в последние дни мне наш Конрад, господа, Бог свидетель. Постарел, сдал почтенный коллега…

— Истинно, господин барон! — подхватил мысль Мундель. — Надо бы подумать, а нужен ли Гамельну такой бургомистр?..

Крысолова пришлось ждать долго. «Отцы» уже успели не один раз обменяться новостями, перемыли кости всем отсутствующим, выпили полбочонка рейнского и убедили себя, что вполне готовы встать на пути Дьявола и его козней.

Наконец, на площадку поднялся музыкант в разноцветном отрепье. То ли долгий подъем по лестнице его так вымотал, то ли то, что играть пришлось без остановки не один час, но Крысолов стал бледной тенью себя «полуденного», шагнувшего на камни площади под звон колоколов. Потускневшие глаза, неровная походка, даже щеки ввалились. Полутруп ходячий. А может быть даже вампир какой…

— Приветствую благородное собрание, — Крысолов говорил тихо, долго и с трудом подбирая слова. Поклона приличествующего не сделал, обозначил, не больше.

На приветствие никто не ответил. Присутствующие продолжали разговор, не глядя на гостя, а если все же случалось небрежному взгляду упасть на Крысолова, то взор скользил сквозь него, как через тень.

— Господа! — Крысолов тяжело вздохнул и возвысил голос. — Отлично понимаю, что не вовремя, и что вам важнее узнать, кто кого поимел на прошлую Пасху, но, может быть, хоть на мгновение оторветесь от столь увлекательного занятия?

— Чего тебе, парень? — первым решил ответить криво усмехающийся фон Шпильберг.

Кто-то бросил к ногам дудочника монету. Одинокий кругляш сиротливо прокатился по доскам, подпрыгнул на щели и упал у драного сапога с отваливающейся, подвязанной бечевкой подошвой. Монета отразила бочком солнечный луч, и то было отнюдь не радостное сияние золота.

Бродяга склонил голову и внимательно посмотрел на щедрую оплату своих трудов.

— Я Крысолов. И я избавил Гамельн от крыс. Я выполнил свою часть работы! — с каждым словом Крысолов приближался на шаг к хозяевам города. И с каждым шагом барон по капле терял высокомерную спесь. — Теперь очередь Гамельна! Деньги где?

— Какие деньги?! — собрал всю волю в кулак барон и подался навстречу Крысолову, цепко схватившись за подлокотники своей коляски. — Ты дьявольское отродье, мы все видели, как нечистый вел лодку по воде, скрывая под капюшоном демонический лик!

Барон поднял к небу тощий указательный палец, словно только сейчас понял нечто важное и поспешил поделиться мыслью с остальными.