Дети гарнизона

Скомандовала себе: «Стоп! Достаточно!» Резко отстранилась, убрала его горячие руки, взглянула

в налитые страстью глаза, так отчаянно желавшие ее. «Нет, не могу!» Сдерживая улыбку,

понимала: разыгрывает водевиль, этакую восточную постановку. Бередила коварно, подзуживая

несчастную живую игрушку. Подумала: Ванька-встанька турецкая — и снова давала осыпать себя

поцелуями. Уверена была, это пробьет его душу еще сильнее. Он жадно сжимал ее в объятиях,

шептал: «Люблю тебя... люблю!»

— Не сейчас, не сегодня... — шептала, закрывая лицо от мнимого стыда ладонями. — Я

надеялась полюбить тебя, подарить всю, искренне, без принуждения. Но я нужна тебе только как

тело!

— Глупая! — Одиссей клюнул на « наживку», тяжело вздыхая, поглаживал нежные пальцы,

любуясь ее мимикой и жестами, услышал:

— Дай только немного времени, немного...

— О’кей,— с большим сожалением, взяв себя в руки, засопел. — Буду ждать твоего решения

столько, сколько ты скажешь! И не нужно отдавать мне долг. Ты мне ничего не должна!

«Как это я ничего не должна? Не нравлюсь?» — испугалась собственной

непоследовательности. Стыдилась намерений? Да, немного. Но знала, что близость теперь может

произойти только по любви. Или из жалости отдаться? А вдруг Мага культивирует воздержание,

как суфии? Нет, не голубой, точно. Ведь если бы еще минута, то все...

— Спасибо тебе, дорогой друг, — она чмокнула его в небритую ароматную щеку,

прикоснулась телом, почувствовала, как он снова возбужденно вздрогнул. — Ты оказался

настоящим мужчиной. Пойду, принесу тебе чаю...

Визажисты студии «Дениз Мувиз» работали профессионально. Несколько часов провела

Хелена перед зеркалом, становилась то ретро-брюнеткой в креолине и яркой шляпке, то

красавицей с русой косой и в сарафане. Природно и совсем не пошло показывала свои красивые

формы, пластично импровизировала, представляя образ, пробуя разные актерские оттенки, и сама

себе нравилась. Откуда это у нее? От бабушки Надежды?

— Нравится? — всматриваясь в видеоэкран, Тарик искал для нее «суперовый» образ. — И

псевдоним придумать тебе необходимо. Что-нибудь знаково-звучащее, задорное,

уменьшительное, — рука Чифа машинально потянулась к пакетику с орешками, которыми

забавлялся оператор, взял один, хрустнул скорлупкой. — Хоп, кажется, придумал! Фисташка,

Фисташечка, Фистикли.

— Хелен Фистикли! — все засмеялись. — Неплохо, запоминаемо. Поздравляем,

Фисташечка!

— Давайте попробуем меня в нескольких ипостасях? — не успокаивалась довольная Хелена.

— На манер говорящей куклы. Только в каждой программе я буду выступать в каком-нибудь

костюмированном образе, матрешки, амазонки или германской школьницы в косичках. И в

заставках запустить мультяшку. Пусть мультяшки выносят событийному ряду оценки.

— В этом что-то есть, компьютерная анимация, хорошая картинка, в меру веселья и

сарказма, — заинтересовался Тарик. — О’кей, Фисташечка, запустим анонсы по каналам!

Он был неутомимым трудоголиком. Субботним вечером «ловцы сенсаций» мчали на съемки,

рыскали по дискотекам и клубам. Отсняли и замонтировали репортажи к часу ночи, и уже в

воскресенье запустили в эфир. Новая программа «Топ-тен» пошла, да как! Набирала высокие

рейтинги. В студии разрывались телефоны, владельцы развлекательных заведений приглашали к

себе, готовые на любые расходы, ведь после каждого репортажа в живом эфире популярность

клубов и дискотек возрастала! И рядом с Чифом, Тариком Денизом, легендарным турецким

шоуменом, Фисташечка Хелена из забытого, оставшегося на задворках юности гарнизона!

Хотелось побыть одной. Присела в итальянском кафетерии, уверенно, вскользь оглядев

«тусующихся» завсегдатаев, заказала кофе. Рядом, за соседним столиком, вызывающе-яркие,

излишне жеманные, немолодые девушки настойчиво что-то втолковывали клубному импресарио,

подсовывая альбомы с портфолио. Плутоватый взгляд одной показался странно знакомым. Кого

могла напомнить? Напомаженная мулатка развязно «подкатила» к столику Ленки, пыхнула

сигаретным дымком.

— Жень-Шень! Вот так встреча! — узнала, расхохоталась.

— Так точно, — отрапортовал отставной прапорщик в пикантном женском образе, присев за

столик. — Неужели ты, Лена! Какими судьбами? Хороший знак!

И уже беседовали легко и непринужденно, как старые подруги.

— Теперь я Эно, «прима» шоу трансвеститов. Ты же помнишь, я всегда был продвинутый...

Была... Уже две операции сделала. Это дорогое удовольствие! А ты? Не тебя ли я видела по

«ящику» в новом репорте, «Топ тен»? — Хелен смутилась. — Ха, ты Фисташечка! С самим

Денизом работаешь? Молодец, бест! Вся тусовка только о тебе и говорит! — щебетал

трансвестит. — Нет, ну ты думала, что такое возможно? Чтобы ты, простая милашка из наших,

гарнизонных — и такой фарт? Я верила, что пробьешься, когда фотографировал вас, помнишь?