Дети гарнизона

происходящее, сделали его картинно-киношным. Мир быстро вертелся вокруг него. — Нет, ты

Жорка, «красава», — и чмокнул мощнягу в небритую щеку.

— Ну что, подруга, попрыгаем? — пригласил Лену в танцеванье.

Жорик не пошел за ними, вытирал Натов смачный поцелуй, набычившись. «Вот гомик

переодетый, — думал, краснея. — Замочить бы тебя, «петуха», по-быстрому!»

Нат, не оборачиваясь, пытался говорить с очаровавшей его подругой:

— Все, мне конец. Этот раскусил меня. Ха-ха!

— Впервые с таким танцую. Теперь совсем не узнать. Парик и юбка от Эно, сапоги с Деда

Мороза.

— Меня, наверное, скоро будут «мочить», — грустно промолвил Нат, нежно прижимая к

себе такую желанную и прекрасную Елену. — Если я погибну, не считайте меня трансвеститом,

— он скинул с себя парик: — Все, надоело это пошлое лицедейство! Приму свой жребий, как

настоящий мужчина!— Волна счастья накрыла сверху вниз. А страшные реалии близкой развязки

догоняли, сжимая предчувствиями душу. — Стану прощаться, — смешно и грустно прижимался к

ней в своем «прикиде», — а губы договаривали: — Ужасно жаль, ведь я мог так много сделать

для тебя в этой жизни!

— Мужайтесь, маэстро! — Хелена льнула в танце к нему, в загадочной полуулыбке. — Не

вы ли обещали счастливый конец? Вот, возьмите, — одела ему на шею половинку заветного

серебрящегося оберега на шелковой ленточке. — Этот медальон сохранит вас, отдадите, когда все

закончится. По древнему преданию, он снова воссоединится с моей половинкой, — и смотрела

при этом прямо в глаза, глубоко в душу.

«Боже, как хороша, как теперь я смогу без нее?», — неожиданно признался себе Нат.

Борт корабля вздрогнул от мощного толчка какого-то постороннего тела. Пляшущие

повалились на пол. По громкой связи раздался рев старпома:

— Учебная тревога! Внимание! Всем оставаться на местах!

Но пьяная толпа разухабистых пассажиров, успевшая свыкнуться с «учебками», повалила за

зрелищами на палубу, оттуда и увидели, как к «Сковороде» швартовалась подводная лодка. Нат

опешил, не ожидал, что эта проданная им списанная старая посудина способна всплыть. Зеваки

пьяно смеялись аттракциону и тыкали пальцами.

— Надежная субмарина, — хмельно объяснял кутавшимся в дубленки подвыпившим

«торбохваткам» самоотверженный герой-оптовик в карнавальной медвежьей маске. — Папаша

мой на такой немцев на Балтике топил, в Отечественную.

Вскарабкавшиеся на борт смуглокожие, перевязанные как дети, от холода шарфами пираты

засновали по палубе с автоматами наперевес, освобождая от кошельков и портмоне первых

попавшихся под руку. Лена истерически смеялась: «Это по вашу душу, Нат…»

— Ты смотри, пираты! Нет, ну развелось! Как у себя дома, скажи? — изумлялась знакомая

«торбохватка».

— А чо, я брехала тебе? Достала демократия! — взвизгнула другая, торопливо засовывая

пачку банкнот поглубже под исподнее.

Расхрыстанный «Дед Мороз» вырвался вперед, замахал рукавицами:

— Это я! Ремембе ми, аркадаш? Нат Берлин! Стамбул, дружба, дринкин! — Уж лучше

сдаться агрессивным крошкам, чем болтаться по Васиному приговору на дне морском.

— Эмансипейшн! Эмансипейшн! Посибл! — дружно завопили пираты.

Нат узнал предводителя, которого полгода назад, на борту долго стоявшей в ожидании

оформления купчих и разрешений подлодки учил пить и играть в карты.

— Водка, тринька, дружба!

— Патриа о муэртэ! — тесным кольцом окружили вооруженные пиратствующие партизаны.

— Родина или смерть! — патетически выкрикнул, как ответ на пароль, Нат.

— Всем стоять! — рявкнул, выхватывая из-под полы куртки пистолет, Жорка. — А ты,

«петух», ко мне, живо!

Маленький бенгалорец дал поверх головы бандита пристрелочную автоматную очередь,

пули звонко ударили по переборкам, и Жорка резво повалился на живот, привычно стискивая

ладони на затылке.

Нат с борта по веревочной лесенке нырнул в открытый люк субмарины, следом полезли

бенгалорцы, на ходу подбирая растерянные заложником новогодние «причиндалы» — бороду,

шапку дед-морозовскую …

«Гюле-гюле!» — смеялся вездесущий Патрик, щелкая суматоху на фото. У Лены вид

всплывшей облезлой подлодки, потерявшей свою прежнюю защитную окраску и пошедшую по

бокам ржавыми желто-мутными разводами, вызвал ассоциацию с любимым с детства напевом.

Почему-то веселье обуяло, и никаких фатальных предчувствий. Она засмеялась: «Еллоу

субмарин…», я буду ждать вас, Толя Соколов, возвращайтесь!». И — послала воздушный поцелуй

вослед неутомимому страннику, умевшему выходить из самых щекотливых ситуаций, можно

было бы сказать — «сухим из воды», если бы в этот момент как раз не полез под воду… Адью,

господа-товарищи!..

В тусклом небе над судном завис пятнистый полицейский вертолет из Варны, освещая

палубу сильным прожектором. Натова попутчица доплывет до Ялты без излишнего внимания

братков. Капитан потирал ручки: вовремя связался с Интерполом. Лена вернулась к себе в каюту.

Решилась, — радирует из радиорубки близким: «Возвращаемся домой…»

Часть третья