Дети гарнизона

И что еще весьма странно и загадочно. Передала все это ее наследство одна старушка. Годы спустя после ухода из жизни. Отец в госпитале лежал. Странная такая бабулька, неопределенного возраста, вдруг появилась откуда ни возьмись, прервав его тяжелые думы о будущем на скамейке в старом госпитальном дворике. И как пробралась на режимный медицинский объект – не понятно. Назвалась бабушкиной подругой, мол, тебе передачка, выполняет последнюю волю усопшей. В конце только и сказала ему на прощанье:

– А ты смирись, и кайся, и думай о тех, за кого в ответе. За тех, кто у тебя там...

Потом легонько его пальцем ткнула, в область сердца. Он поднял голову от рассматриваемых желтых страничек, снимком – а той уже след простыл! Исчезла так же неожиданно, как и появилась. Только вороны каркали по-осеннему жалобно, бередили душу, словно склоняли к чему-то. Не даром говорят, что ворон – вещая птица. И он понял, что самое главное для него – это Ленка со Светланой. И вскорости от осуществления контакта с НЛО отказался.

А переданная тетрадка завладела мечтательной душой неисправимого романтика оттого, что написана была вроде симпатическими чернилами. Не каждому дано прочесть. Мистика какая-то! Когда заглянул, чернила вдруг на глазах стали расплываться и светлеть. До полного исчезновения. А потом буковки снова появились – «Семейные хроники». Света удивлялась, ведь читала о таких чернилах только в детективах, и пожалуйста, воочию тают...И зло добавляла: «Последний бзик твоей мамаши. Хроники, про всех своих хроников ».

Муж загорелся идеей снести бумаги эти в контрразведку на экспертизу удивительных чернил.

– Если еще и это, после скандала с НЛО-тогда уж точно в дурдом упрячут, навсегда, – решительно отговорила супруга.

Отмахивалась, злилась, когда снова заговаривал про тетрадку. Так незаметно мама Света разлюбила Ленкиного папу. У нее к нему осталась только жалость и обида. Не только за несбывшиеся мечты, но и за испорченную культуру быта. А у мужа к ней тоже, только раздражение и комплекс вины от умерших ожиданий и похороненных надежд. Но жизнь неумолимо продолжалась.

Бабьим летом бойтесь Леших

– Ленка, мы в тебе были уверены, ты самая умная, самая смышленая в нашем поселке, во всем гарнизоне – гоготали подружки: – А ну Лешка, Колька, наливайте победительнице! Как мы их всех в универе сделали!

Их крутые ухажеры, бойцы одной из криминальных бригад, еще недавно такие же провинциалы, дети забытых гарнизонов, из Кунана и Сарабуза, наудачу покорявшие город, тоже радовались ее поступлению. Из осознания того, что сельские не хуже городских!

Катали на своей старенькой бригадной шестерке к морю, дожигая лето. Шевелили народ в наперстки, продавали цыганское золото, втуливали курортникам фальшивки. И кутили в прибрежных тавернах в Николаевке или Алуште. Девчонки, попав на этот озорной, вседозволенный праздник неведомых жизненных удовольствий, чувствовали себя восхитительно!

Лена, так та напрочь в нежданных забавах позабыла про вещую тетрадку и все, что до последнего часа в сознании все так переворачивало. Ее «умственным» переворотом усиленно занялись подруги с парнями.

Тонькиному Кольке досталось прозвище Кок, и был он по-крестьянски немногословный, запасливый, умелый. Умное выражение долго не задерживалось на его лице, врожденный дебилизм отличался угрюмостью. Но на Тоньку он смотрел, как пес на вкусную сосиску, преданно облизываясь от предвкушения потного, ядреного оргазма.

Оксанка завела себе Лешку, братва погоняла его «Леший». Малый был смышленый и разбитной, имел криминальный талант. Артистично сыпал словечками, извиваясь в распальцовке на блатной волне. И всю компашку втянул в отчаянное и веселое дело.

Запросто завалил на теткину квартиру, в цветастой гавайской рубахе и отчаянно клетчатых шортах.

– Собирайтесь, крали, съездим на дело! – Он поправлял сунувшиеся носом тяжелые модные очки: – Я тут с оказией, у карманников, на вокзале, пару подходящих паспортов за двадцать баксов выправил. Форма одежды – купальники, то, се… Ну чтобы красивые были, секси...

Помчались в «шестерке» по горной извилистой дороге в сторону Сотеры, где пару раз до этого забавлялись, купались до одури, прыгали на батуте на пляже, катались в море на банане и водных мотоциклах.

– Все как обычно, – в дороге в машине инструктировал Леший: – Я с Оксанкой беру бомбардир в прокат на пару часов, а вы и Кок на машине в соседней бухте спокойно резвитесь, купаетесь, не привлекаете внимания. Делов на пол-часа и в дамки. Ясно, бригада?

– Ясно, бригадир! – озорно ржали члены свежестворенной шайки.