Дети гарнизона

…Когда Ленка несмело приступила к своим обязанностям, Вагиф галантно положил перед ней плитку турецкого шоколада и, подмигнув, обратился по-свойски, почти по-отечески:

– Доця, не ломай свой прелестный язычок моим именем. Для своих я просто Хазарин, последний… Есть претенденты на звание последнего кагана? Я – последний. Я – ваш каган, ха-ха!

Ленка быстро расставляла с подносика с чай и печенье, следом за ней жадно вкатилась бабулька Шуйская – бухгалтерок, маленькая и сухонькая мышка, прозванная «Шуйским колобком», или просто «Колобком».

Колобок схватила с подноса чашку трясущимися лапками, отхлебнула, заворчала по-доброму:

– У тебя, новенькая, чай хорош! О, хорош! Хазарина не слушай – врет все. Предшественница твоя спитой заваривала, потому как дура была. Ей с мужем-братком подорвали в «ауди». Свои же… А кто еще? И хоронить было нечего. Неделю потом трепались обрывками, как порванные газеты на деревьях. Вороны с веток их и склевали. Сама видела. Ой, чо говорю? Побегла, побегла, отчет в налоговую кончать пора…

Зав.отделом Хазарин с помощниками занимался хлопотливым делом – обрабатывал информацию торговой номенклатуры, сбагривал ходовые темы бродячим агентам и вел прокладку денежной маржи во всех операциях. Без разницы: прокат, автомашины, чай или противогазы… Не брезгуя ничем, первопроходцы капитала Бодя, Хазарин, Лала, Мишки-гамми, с ними еще с полтора десятка обслуживающего персонала, торили шлях личного обогащения. «Менеджмент» европейский – это было что-то из «заоблачных высот». Именно им и занимался упеченный за решетку прежний директор полумифической «Аргимпасы». Остальные работали на маржу, ею жили, обирая одних, одаряя других.

Телефонные реплики Хазарина Лала, фыркая насмешливо, перебивала:

– Ой, Хазарин, ты даешь! Не могу! Уже который месяц сидим без реального контракта, а тебе все шуточки! Узнают учредители о твоих коммерческих успехах – дадут тебе по почкам! Смеяться будешь, дорогой, потом, с аппаратом искусственной почки! А-ха-ха!

– Вот контракт на поставку сжиженного газа на десять лимончиков, – лебезил перед директором Хазарин.

Бодя вертел в руках подаренное коллегами охотничье ружье, протирал бархоткой ствол. Но при объявлении суммы бросал в сторону и ружье, и ручку, и грозно бурчал:

– Слушай, чо ты мне паришь? Что, чувак, мальчика ты нашел? Ну ты вообще!

– Богдан Михалыч, сперва проформа, не втираю!

– Ну, а бабки, бабки когда, проформа, мля! На, пожуй чуингама, успокой нервы, потом поздно будет, мать твою…

– Ну, это уже вопрос не ко мне, – заворачивал Хазарин. – Я не в долях партнерских. Мне сказали заниматься бизнесом – я созвонился, договорился, все подготовил. А кто там сколько кому – не моя компетенция.

– Ты чего гонишь? Ой, пробить тебя по печени мало, мля буду, – в сердцах подписывая бумаги, рычал, отбрасывая ручку, Бодя.

Хазарин подобострастно пятился и бесшумно исчезал из директорского кабинета, а потом втихую жалился Ленке:

– Ну что я могу сделать? Эх, доця, попала бы к нам на фирму эдак с годик назад…

– А что было год назад? – поинтересовалась Лена.

– Ладно, проехали, – смущенно замолкал…

Что было на фирме год назад? О, об этом существовал «заговор молчания»! По обрывкам разговоров, репликам персонала можно было догадаться, что еще год назад фирма не «чахла», как теперь, держась на «плаву» благодаря поборам и редким сделкам коммерческого отдела, а наоборот, набирала мощные обороты. Чувствовалось отсутствие лидера, настоящего хозяина, главнейшим талантом которого было дорожки торить – куда средства вложить, что полить и с того получить. «Мистер Иск» – так про себя несколько опереточно прозвала эту таинственную личность Ленка.

Офис оживлялся особенно бурно, когда приходили художники, приносили свои картины, скульптуры, эстампы, предлагали выставки, просили издать альманах. Пришел седой, как лунь, дед и требовал снарядить экспедицию на поиски Ноева ковчега, на Кавказ. Заслушали деда вечером на терке. Решили сперва отправить в командировку не на гору Арарат – а в Константинополь, на патриаршее подворье, получше «разнюхать» все…

Обычно картины и другие произведения современного искусства покупались скопом по твердой бросовой цене, главное – яркость и размер! И шли на подарки многочисленным партнерам, братве для украшения квартир. Слали за рубеж для организаций выставок современного искусства, чтобы поднять имидж фирмы. А оттуда ввозили контейнеры сэконд-хэнда. Половину – в продажу, другая – творцам, компенсация вместо гонораров.

По правде говоря, эти смешные акции по вывозу за границу десятков картин современного поп-арта носили больше маскировочный характер. Под их прикрытием продавали или выменивали иконы, сарматские пряжки из раскопок, дряхлые восточные ковры. Удачи были редки. Лишь однажды, войдя в кабинет шефа прибрать следы небольшого фуршета, Ленка заметила на стенах несколько полотен, на которых были изображены знакомые по репродукциям в учебниках истории батальные сюжеты гражданской войны.