Дети гарнизона

Так поступили Колотай с Бессарабом, наговаривая Мидасу на Белана. Им бы отнять и разделить. О средствах достижения своей цели не очень-то задумываются. Лунамикосы! Севик пытался защищать Белана, втолковывал Мидасу весь его позитив, доказывал, что Белан талантливый и успешный бизнесмен, развивает экономику, создает рабочие места, занимается благотворительностью. И платит долю немалую на общак. Но эти, Бессараб с Колотаем, были неумолимы в своем желании приговорить Белана к смерти.

Сергей подогрел чаю, достал из стенного шкафчика коньяк и налил себе рюмку. В спальне заплакал ребенок. Он выпил залпом рюмку и уныло побрел к маме-Светке, сдаваться.

«Если же какие-то гадатели оправдают того, на ком другие остановили выбор, – вспомнились снова древние строки, – то первые гадатели сами присуждаются к смерти». Я тут ни при чем. К смерти. Чушь! Конец двадцатого века на дворе!

В комнату через открытую форточку влетело что-то тяжелое, закрутилось волчком на полу.

«Граната!» – сработала у Севика автоматически в голове догадка. Конец. А сын за хлипкой дверью спальни?

Он накрыл «гостинец», схватил, попытался быстрее выбросить в окно. Самодельная шутиха разорвалась в руке. Вдруг вспыхнуло перед глазами. Не убило – сильно покалечило, отбросило на стенку. Рука болталась на сухожилии. Саднило рваную рану на голове, в обожженных глазах отсветы вспышки.

Все комнаты наполнились едким дымом. Стекла выбиты, горит занавеска. Из спальни вылетела испуганная Света, заголосила:

– Сережа, что это, нас убивают?

Контуженный и оглушенный, референт Мидаса схватил целой рукой бейсбольную биту и выполз из квартиры в шоковом запале наказать обидчиков. Соседи смотрели в окна, не зажигая света. Кто-то звонил в милицию. Только на улице понял, что ему почти оторвало руку...

Звонок на мобильный. Раздался хриплый уверенный говорок:

– Это Шульга, Леночка! Ты уже знаешь? Тут такое происходит! Соболезную! Очень жаль. Необходимо встретиться. Касается Виктора. Давай в кафе «Парус», в парке, через полчаса. Подходит?

Когда вошла в кафе, майор в гражданском уже сидел за столиком. Помахал приветственно рукой, услужливо пододвинул стул.

– Лена, я как никто другой понимаю тебя, – начал осторожно беседу Шульга. – Ты практически потеряла любимого, я – друга, – мрачно вдруг прохрипел. – И мой долг разобраться в этом трагическом событии. Я уверен, что это не криминальные разборки, а четко спланированная под них акция. Вспомни, может, произошло накануне в офисе что-нибудь странное?

Сыскаря интересовали записи международных переговоров ее шефа. Заехали к Лене, нашли в оставленных Белановских вещах пленки. Переводила Лена, сидя в наушниках в салоне Шульгинского авто. Спустя час монотонной прослушки нашлось то, что искали. Колотаю отвечал ливанский партнер. Богдан отклонил просьбу о перечислении трех миллионов долларов на зарубежные счета по старой схеме. Предложил новый вариант: слать на счет в австрийском банке.

Ливанец опешил, слушая личного переводчика: «Гарант, олрайт?»

«Да, да, олрайт! Типа, будем работать по другой схеме, новый номер счета и реквизиты скину на е – мэйл».

Шульга нажал на панели кнопку «стоп».

– То, что нужно, – довольно потер ладони, вскинулся, как гончая. – Записи, правда, обрывочные. Для начала сгодится. Так, картинка проясняется. Пока одной доказательной базы маловато. Следовательно, Колотай решил вывести Белана из игры? И кинуть араба за его спиной, от его же лица, на три лимона. А номера счетов и пароли были у Белана. Так, так, очень любопытная выстраивается версия... Жаль только, что сейчас с Колотаем толком не поговоришь – запила сволочь, зашхерился где-то у своих... Кстати, твой шеф не оставлял тебе ничего на хранение? Ты вообще поосторожней. Вообще лучше куда-нибудь уехать на время, а?

Вещдоки – это слово резануло по кровящей горем душе! Ни за что бы не рассталась с Белановскими вещдоками, спрятала бы в заветный отцовский портфельчик, там будут целее, вместе с бабушкиными записками и оберегами! Но где они, эти диски? После Тарханкута ни разу не напоминал о них…

Прощание славянки

Когда вернулась с работы возбужденная Оксанка, Шульги и след простыл.

– Так, Ленчик! Первое. Заходил Лешкин адвокат, за деньгами, доложил, что суд через неделю. – Оксанку неудержимо несло поделиться свежими новостями.

– В лучшем случае пятерка общего режима. Но это все теперь фигня! Самое главное, меня таки берут на работу, в Стамбул, в крутой салон где-то в Лалели, там где много русских туристов, ну и требуется знание русского. Как раз, тем более что я другого не знаю. Кстати, есть для тебя вакантное место секретаря-переводчика в турецкой фирме, сначала контракт на полгода, оклад – шестьсот баков плюс фирма платит за жилье – представляешь? Ну, как ты, немного отошла? Молодец, так что пьем мою отходную, и субботу теплоход из Ялты.

– Что, так скоро?

– Ну да, завтра. А что тянуть!