Дети города-героя[сборник 1974]

Ранняя гражданская зрелость ленинградских школьников, их патриотизм проявлялись и в их деятельном участии в жизни города. Первейшая забота — помощь фронту. В школьных мастерских вязали и шили для бойцов теплые вещи, кисеты. Ребята дежурили на пунктах отдыха фронтовиков, в госпиталях. Ухаживали за ранеными, писали им письма, читали. Агитбригада из учащихся, душой которой стал Виктор Трубилка, выступала с концертами в госпиталях и других воинских частях, в частности перед своими шефами — воинами-артиллеристами, с которыми школу связывала крепкая, сохранившаяся и до настоящего времени дружба. В канун 1942 года воины-друзья привезли на артиллерийском лафете главное украшение праздника — елку. Установили ее в зале. Там было так же холодно, как и в прифронтовом лесу, где росла елка. Украшения были особые. С ветвей свисали шерстяные и ватные носки, рукавицы, яркие кисеты, сделанные ребятами в подарок бойцам. Артиллеристы тоже позаботились о детях, накрыли по-новогоднему стол, передали ребятам лучшую часть своего праздничного пайка. Учителя приготовили желе, показавшееся их воспитанникам верхом кулинарного искусства, хотя в нем большую часть составляла вода из Обводного канала. Полученный на елке подарок — конфетку, орешки и семечки — дети берегли для тех, кто ждал их дома.

Из школьных комсомольцев, которыми руководили сначала Вера Морозова (ныне В. Г. Делюкина), а потом Александр Рубцов, была создана бытовая бригада. Ее бойцы помогали старым и больным людям, выкупали для них продукты, носили дрова и воду. По нарядам исполкома райсовета разбирали деревянные дома и заготовляли дрова. В этой работе наравне с учителями и юношами участвовали и девушки.

«Ну что ж, — писала Люба Трещенкова в сочинении, — нам не привыкать, ведь не первый раз! Спускаемся в вестибюль, забираем сани, верного товарища по заготовке дров, и отправляемся в путь. Холодно… Резкий ветер дует в лицо… Мороз останавливает кровь в жилах… Но мы помним пословицу: „Терпи, казак, — атаманом будешь!“. И терпели. Мы понимаем, что на нас возложена большая ответственность — обеспечить школу дровами».

Было очень тяжело, однако в памяти ребят остались не тяжесть ноши и не «старательные мелкие шажки», а человеческое страдание и горе, к которым они тогда прикоснулись.

«…Стучу и снова прислушиваюсь, — рассказывает Любовь Ильинична Самойлова. — За дверью, как и на лестнице, тишина. Потянула за ручку — дверь подалась. С порога смотрю в темный, как туннель, коридор, зову людей — никто не отвечает, а между тем слух улавливает еле-еле заметные признаки жизни. Их я и пытаюсь обнаружить. В темноте ощупью нахожу дверь в комнату. Вхожу и застываю на месте. Отстоявшийся трупный запах, несколько покойников и среди них маленькое живое существо. При моем появлении малыш поднял голову. Однако я не смогла в тот момент подойти к нему: охваченная неведомым мне ранее чувством страха, я выбежала из комнаты. В себя пришла только на улице. Оправившись от потрясения, я в сопровождении дворника вернулась в квартиру и забрала ребенка, чтобы определить его в детский дом».

Известно, что добро, сделанное людям, рождает и любовь к ним. Чувство глубокой привязанности, в основе которого было тимуровское дело, соединило ребят с инвалидом войны В. П. Кедровым. До войны Владимир Кедров был студентом Ленинградского электротехнического института имени В. И. Ульянова (Ленина). 2 июля 1941 года Кедров добровольно отправился на фронт. Война лишила юношу зрения, но не смогла отнять у него мужества. Молодой коммунист, не привыкший отступать перед трудностями, Владимир Петрович решает получить высшее образование и начинает готовиться к поступлению на философский факультет ЛГУ. Ребята из 367-й школы помогали ему — читали, пока он не овладел азбукой слепых, сопровождали на прогулках, в театр.

«Замечательная в Ленинграде молодежь, — писал тогда Кедров своим фронтовым друзьям, — не оставляют человека в беде». Владимир Кедров успешно закончил университет и стал преподавателем.

Наступила первая блокадная весна. Положение в городе несколько улучшилось. Стали открываться школы, законсервированные на зимний период. В Московском районе открылось семь таких школ. В них стали заниматься учащиеся младших классов, а старшеклассники считались мобилизованными на сельскохозяйственные работы до их полного завершения. Борис Челин, Юрий Тамберг, Саша Рубцов и другие ребята в то первое лето работали в деревне Мистолово, на Карельском перешейке.