Дети грозы. Книга 5. Драконья кровь

– Потому что некому было искать, мальчик мой. Для твоих подчиненных Глаз Ургаша примерно так же посилен, как для тебя – Алый Дракон. С другой стороны, это и к лучшему, что ничего они не нашли. Искушение воспользоваться Глазом огромно даже для меня, что же говорить о шерах третьей категории! Если с ним кто и справится, так это ты.

– Вы безбожно мне льстите. Это наводит на нехорошие подозрения.

– Алый Дракон назвал тебя сыном. Это не наводит?

Дайм на мгновение зажмурился. Не наводило! До сего момента – вот совсем! Но Светлейший, как обычно, и в эту бочку меда налил своей паранойи. То есть мудрости.

– Люкрес совершенно случайно отправил тебя в Хмирну, не так ли? Ничто не предвещало, и вдруг – ты в гостях у Дракона. Того самого, который с самого Черного бунта закрылся в своей Хмирне и послал весь остальной мир лесом. Когда Дракон последний раз принимал имперских послов, напомни старику?

– Э… – Дайм замялся, судорожно пытаясь припомнить. – Кажется, в двенадцатом году…

– Прошлого столетия, мой мальчик, – усмехнулся Парьен. – Никто не придал этому значения, ты заметил? Как будто посольство в Хмирну – самое обычное дело.

– Действительно… такое ощущение, что о Драконе все просто забыли.

– Именно. Он вроде как присутствует в реальном мире, но в то же время он – легенда. Миф. Поинтересуйся как-нибудь на досуге мнением своих подчиненных о хмирском императоре, услышишь много интересного.

– Похоже, в ближайшие годы досуг мне не светит.

– Какая проницательность! Ты ешь, ешь рогалики, в твоем нежном возрасте следует хорошо питаться.

Дайм чуть не взвыл. Ему семьдесят, он на пороге первой категории, а Светлейший по-прежнему считает его ребенком!

– Вот-вот, Дамиен. Ты тоже заразился образом мыслей бездарных. Твоим старшим братьям, Анри и Норманну, еще нет ста – но они уже старики, даром что к их услугам лучшие целители империи. Ты же по-прежнему юноша.

– Хоть не безмозглый подросток, – огрызнулся Дайм.

– Ну… – насмешливо протянул Светлейший. – Некоторые с годами не взрослеют. Но это не про тебя, мальчик мой, определенно не про тебя.

Не желая отвечать на очередную провокацию, Дайм вцепился зубами в рогалик с клубникой. Светлейший засмеялся, щелкнул пальцами, и на тарелку Дайма посыпались еще рогалики – абрикосовые, апельсиновые, шоколадные…

– Что-то мне подсказывает, Светлейший, что слухи о вашем возрасте несколько… э-э… не соответствуют. И что Ману Одноглазого вы знали лично.

– Может, и знал. Но среди его учеников точно не было светлого шера Жерара Парьена, – ухмыльнулся Светлейший. – Да и мой возраст совершенно не имеет значения.

– Конечно, учитель. Разумеется, учитель. – Дайм сложил руки лодочкой и мелко закивал по хмирскому обычаю.

Светлейший предсказуемо засмеялся.

– Рад поднять вам настроение, учитель.

– И не вздумать взрослеть и становиться пафосным пнем, как Чжан Ли! – Парьен погрозил Дайму пальцем. – Поверь, жить на полном серьезе – убийственно скучно.

– Хорошо, учитель, я с удовольствием сменю должность главы МБ на цирковой фургон.

– Хм… а разве есть какая-то разница? – подмигнул ему Светлейший, вытаскивая из чашки с недопитым шамьетом белого кролика в красной жилетке и с часами-луковицей в лапах.

– Пожалуй, никакой, – согласился Дайм.

Как ни странно, настроение у него было солнечным, как день за окном. И даже перспектива встретиться с Ману Одноглазым и всей его Школой Безумных Маньяков не пугала. Подумаешь, ему всего-то и надо, что найти Глаз Ургаша и не позволить Ману возродиться. А там, чтобы два раза не вставать, окончательно упокоить Мертвого бога. Сущие мелочи!

– Вот теперь я вижу, что ты готов к свершениям во славу империи. Кстати, мешать возрождению Ману не обязательно. Просто найди Глаз Ургаша и разберись, что же творится в Валанте, а заодно и со своей личной жизнью. И про ирсидских герцогов не забудь! Контрабанда – это серьезно, мой мальчик.

– Как скажете, Учитель.

– Вот и хорошо, вот и чудесно! В порту тебя ждет корабль. Да, имей в виду, о Глазе Ургаша император не знает. Ни к чему его пока волновать, может быть, это всего лишь моя старческая блажь.

– Вот только бороду с ромашками не надо, – взмолился Дайм. – Это уже слишком для моей нежной детской психики.

Светлейший от души рассмеялся, даже слезу утер.

– Ладно, ладно. Пожалею твою хрупкую детскую… Ох, Да-айм! Растешь, определенно растешь!

– Скоро на горшок сам ходить буду, – светло улыбнулся Дайм. – Вашими молитвами, о мудрейший.

Светлейший не ответил. Он лишь довольно прижмурился на солнце и взялся за чашку. Несколько минут он молчал и с совершенно счастливым видом цедил шамьет.

Дайм тоже молчал. В конце концов, рогалики с кухни Светлейшего – это самая вкусная вещь на свете. Эту простую истину он усвоил еще в тринадцать лет, и с тех пор ничего не изменилось.

– Ну-с, а теперь тебе пора, – допив шамьет, посерьезнел Парьен. Это прочитаешь уже в дороге. «Семерочка» отплывает через полчаса.

Парьен вынул из воздуха, то есть взял со стола в кабинете, запечатанную весами в круге папку и подал Дайму.

– А как же подарки от Ци Вея?