Дети Грозы

— Не любит? Это жареную треску Ее Высочество не любит. Кейранна и Шуалейду она ненавидит. Ты ж не знаешь, наверное, историю про жён Мардука?

Ульрих выжидательно посмотрел на Лягушонка.

— Так, слухи всякие… а что там на самом деле было?

— Ладно. Раз уж ты такой любопытный, слушай, — приступил Ульрих к любимому занятию: травле баек. — Сам знаешь, королевский аптекарь много чего видел, да мало кому рассказывал. Но тебе можно, ты ж могила. — Ульрих хмыкнул собственной шутке. — Первая королева была из светлых. Одно название, правда: магия их иссякла еще шесть поколений назад. Наследника она родить не смогла, а единственной ее дочери не досталось на капли дара. Эх, и почему ваши светлые не хотят понимать очевидного?

Лягушонок вопросительно уставился на гнома: о чем он? Но Ульрих только вздохнул, покачал головой и продолжил:

— Кроме дара, у Ристаны было все: любовь родителей, ум, красота, образование. Мардук готовил ее себе на смену — немудрено, Ристана уродилась копией отца: умна, горда, упряма, очарует виверну и переговорит Совет Кланов. Королева была той же породы: жесткая, властная. Да вот беда, хорошая королева не всегда хорошая жена. Так что когда при дворе появилась Зефрида Тальге, нежная и веселая, как фея, к тому же хоть со светлым даром, исход был предрешен. Любовь с первого взгляда. — Ульрих снова вздохнул. — Все же вы, люди, такие странные… разве хоть одна трисса останется с нелюбимым и нелюбящим мужем? Это же против природы. А у вас — даром что светлые, ради власти и денег забываете себя. А уж если любовь, то куда только ум девается?

Замолкнув, Ульрих отхлебнул остывающего чаю.

— Ульрих! Рассказывай дальше! — поторопил Лягушонок.

— Ладно. Слушай дальше. Мерисса умерла в год, когда Ристане исполнилось пятнадцать. По официальной версии, неудачно упала с лошади. Как было на самом деле, никто не знает, только Зефрида вдруг перестала быть светлой. Не стала и темной, такого придворный маг не смог бы скрыть. Просто — нечто странное, ни Свет, ни Тьма. Ты же знаешь, хоть мы неспособны к этой вашей стихийной магии, но прирожденные рунмастера ее видят. Альгафу достало одной встречи… но он промолчал — не лезть же поперек королю. Это забота придворного мага: он и объяснил все королю, да толку? Сам впал в немилость, а Мардук все равно объявил о скорой свадьбе.

Ульрих взглянул на гостя, слушает ли? Сияющие любопытством синие глаза подтвердили: слушает, еще как слушает! Тогда довольный гном продолжил:

— Дочь объявила будущей мачехе войну — но куда ей против отца? Ни уговоры, ни скандалы не помогли. Я уж не знаю, что там Мардук думал о смерти первой жены, но он твердо заявил: светлая не могла сотворить зло, и точка. Тем более, Зефриду народ любил — ты бы видел, какие празднования устроили в честь помолвки! Придворный маг молчал, Ристану никто не слушал, а глава Конвента временно ослеп и оглох. Собственно, в последующих неприятностях Мардука он виноват не меньше, чем старшая принцесса. Та соблазнила светлого придворного мага, связалась с темным — тогда в Суарде было изрядно магов. Как ей так удалось задурить головы обоим магистрам, для меня загадка. Правда, Альгаф говорит, что все ж капля-то магии Ристане досталась, но слишком мала, чтобы ее за мага считали — ну да такие капли у всех шеров остались. Да и капля та темная, даром что в роду ее матери чистоту светлой крови блюли, как безумные. А толку…

Покачав головой и отпив еще чаю, гном продолжил:

— Магистр Парьен ничего не видел, не слышал и, разумеется, не делал. Отцу Ристана тоже навешала тины: он никак не мог поверить, что любимая доченька способна ради наследства на такое. Даже когда первенец Зефриды родился мертвым — хоть до последнего дня толкался, да и кузен говорил: родится здоровый младенец с неплохим светлым даром — Мардук не подумал на дочь. Конечно, принцесса со дня отцовской свадьбы притихла, стала мила и добра несказанно, улыбалась мачехе и на каждом шагу твердила, что всю жизнь мечтала о братике. Да только каким надо быть слепцом, чтобы не увидеть притворства?.. эх, люди…

Ульрих грустно замолк, Лягушонок тоже молчал, задумавшись.

Через минуту гном встряхнулся.

— Ещё чаю? Варенье какое — сливовое или айвовое?

— Айвовое, — ответил Лягушонок, погруженный в историю. — Ну, рассказывай, рассказывай дальше!

Убедившись, что публика с должной долей восторга и нетерпения ожидает продолжения, гном неторопливо налил себе очередную чашку и заговорил снова:

— Так вот… на чем я остановился? На следующий год королева вновь понесла, девочку. Шуалейда родилась хилой, невзрачной, без признаков дара. Ристана на нее и внимания не обратила: наследницей малышке все равно не быть. Никто же не предполагал, что Зефрида родит двух магов, такого уже лет сто не случалось. К тому же дар младшей принцессы спал так крепко, что никто его не распознал. С рождения никому не было до нее дела. Королева горевала по первенцу, король утешал королеву, а Шуалейду отдали нянькам.

— Ульрих, а разве так бывает, что маг рождается не магом? Ну — что дар пробуждается потом?