Дети Грозы

Не подозревая о трех парах любопытных глаз, артисты занимались обычными дорожными делами. На передке головного фургона мирно беседовали о способах пивоварения в разных уголках Империи двое. Один, с намотанными на руку поводьями, был весь длинный и печальный. Только его камзол, хоть и длинный, пестрел веселыми красно-желтыми квадратами. Второй казался гладко-острым, от луноподобного хмирского лица, гладковыбритой головы и острых узких глаз, до традиционного восточного циу в остророгих полумесяцах. В его руках порхали три блестящих лезвия, не мешая хозяину вести беседу и поглядывать по сторонам.

Следующим фургоном управлял румяный парень, ввиду жаркой погоды скинувший рубаху и щеголяющий загорелым торсом. Когда парень лениво поднимал ко рту флягу, становилось видно, как под кожей играют мышцы. К этому зрелищу явно были неравнодушны две девицы, удивительно похожие на длинного печального типа. Правда, они не были ни столь длинны, ни столь печальны — наоборот, задорные улыбки и круглые щечки сияли радостью жизни. Интерес их не пропадал втуне. Силач — а какой цирк обходится без силача? — вовсе бросил поводья и глядел не на дорогу, а на изрядно оголенные прелести сестричек.

Из этого же фургона сзади торчали две ноги в остроносых сапогах дивно большого размера и доносились возмущенные стоны лютни. Видно, замученный инструмент не давал спать ещё двоим: из-за выцветшего полотна слышалось сердитое басовитое бормотание.

Позади третьего фургона понуро плелся привязанный на длинной веревке ярко-розовый длинношерстный ишак с острыми витыми рожками. Конечно, ишаком диковинный зверь был только для Шу, которая видела тщательно и добросовестно наложенные заклинания. Для доверчивой публики зверь явно назывался как-то иначе.

Третьим фургоном правил мрачноватый лысеющий тип с орлиным носом и длинными усами. За поясом его ядовито-полосатой рубахи торчал кнут, изобличающий дрессировщика не хуже звериного ворчания из-за его спины.

Разглядев циркачей во всех подробностях, дети могли бы уже бежать домой, но принцессу удерживало около фургонов острое любопытство. Ей так хотелось понять, что же за существо излучает зеленую магию? Насколько Шу знала из книг и рассказов мэтра Берри, зеленой аурой обладали либо сами эльфы, либо обитающие в Даилла-Сейе единороги, фениксы и прочие любимые эльфами зверушки.

Надеяться на то, что зверушку удастся увидеть прямо сейчас, не стоило… но упрямство принцессы не пропало даром. Полог последнего фургона приоткрылся, и оттуда высунулась девичья голова, украшенная невероятным количеством тоненьких рыжих косичек. Девушка, почти девочка, огляделась, задержавшись взглядом на кустах, что скрывали детей, и спрыгнула на дорогу.

Едва разглядев обладательницу косичек, принцесса чуть не завопила в голос. Эльфа! Настоящая эльфа! Лиственно-зеленые раскосые глазищи, острые ушки, покрытые нежнейшим рыженьким пушком, и прозрачно-хризолитовая аура. И — ошейник с рунами.

— Почему? Кто посмел?! Она же маг! — возмущению принцессы не было предела.

— Тише. Ты что, Шу? — одернул её Закерим.

— Мы должны её спасти! — потребовала Шу на полтона тише.

— Спасем. Конечно, спасем! Мы соберем лучников и объявим войну этим гнусным оркам! — высказался будущий король, вдохновленный перспективой очередной увлекательной игры.

— Нет, Кей. Мы на самом деле должны её освободить.

— Но как? — Зак ни на секунду не усомнился, что взъерошенная десятилетняя девчонка говорит всерьез.

— Придумаем.

— Я скажу Бертрану! Он велит солдатам — и они отнимут эльфу у подлых предателей! Или нет. Я сам! — Кей развоевался не на шутку. — Они не посмеют отказать принцу!

На всякий случай Шу взяла брата за руку, чтобы не вздумал выскочить на дорогу.

— Лучше попросим Бертрана. Если сами не справимся.

Судя по засветившимся в лиственном полумраке сиреневым огонькам, бродячих циркачей подстерегало множество неприятных сюрпризов, если они сию же секунду не отпустят на волю эльфийскую рабыню.

Сама эльфа определенно заметила нечто подозрительное в ближних кустах. Не меняя отрешенно-грустного выражения лица, она оглядела шелохнувшиеся ветви, едва уловимо улыбнулась — Шу обдало яркозеленой вспышкой надежды — и отвернулась к розовому ишаку. Больше она в сторону детей не смотрела, сосредоточившись на выбирании из шерсти загадочного зверя прицепившихся репьев.

* * *

Бродячий цирк, как оказалось, никуда не спешил.

Вскоре после того, как дети вернулись в крепость, на стене послышались радостные голоса солдат. Скучающие вояки приветствовали появление запылившихся разноцветных фургонов и, что много интереснее, улыбчивых и в должной степени оголенных девиц, что шли рядом с первой повозкой. Две красотки строили глазки и махали руками высыпавшим из казарм на стены мужчинам, третья же, самая красивая и раздетая, улыбалась неискренне и руками не махала. Но солдат это мало волновало — в отличие от глубокого выреза её блузки, чуть ли не открывающего соски, и завлекательно-стройных лодыжек под короткой полосатой юбкой. На бархатную повязку, украшающую шею прелестницы, солдаты тем более не обращали внимания.