Дети и смерть

Я не думаю, что Бога можно придумать. Тому, у кого есть какое-то представление о Боге, Бог уже открыл Себя в большей или меньшей степени. Поэтому я верю, что любой верующий человек в мире, к какой бы религии или конфессии он ни принадлежал, — это человек, которому явился Бог. Я не говорю о видениях, но об ощущении Его присутствия. Знаете, я иностранец и поэтому, наверное, ищу значение слов в словарях чаще, чем вы. Но если вы откроете хороший этимологический словарь, вы увидите, что в английском и немецком слово «Бог» (God; Gott) происходит от готского, древнегерманского корня, который означает «Тот, перед которым падают ниц в благоговении». Для меня сказать, что Бог есть, означает, что в какой-то момент я, или мое племя, или моя религиозная группа почуяли присутствие Бога, и мы не могли Его не почитать, не поклоняться Ему. И что бы ни добавить к этому с точки зрения интеллектуальной проработки, в основе лежит опыт — личное знание Бога и поклонение Ему.

Поэтому я думаю, что не существует религии, которой неведом Бог. Насколько философия, богословие этой религии близки христианству или далеки от него — другой вопрос <...>

И я верю, что каждый, кто говорит: «Я знаю, что Бог существует, потому что встретил Его», встретил так ярко, ясно, как апостол Павел или как дуновение вечернего ветра в рассказе о пророке Илии, — знает Бога. Те завесы, которые мы создаем, не могут разрушить этот основоположный опыт. Но добавлю: невозможно свести христианскую веру просто к одному из верований человечества, потому что она основана на историческом событии, на том факте, что Бог стал человеком, и что Иисус Христос есть Воплощенный Бог, и что Воплощение — это космическое событие, которое является несомненным фактом, признаем мы это или нет. И это, как я думаю, пробный камень для христианства.

Почему Вы придаете в христианстве такое значение именно Воплощению?

Знаете, есть одна сторона Воплощения, которую никогда не подчеркивают и которая, на мой взгляд, важная. Когда Бог творит мир и дает Своим созданиям свободу, Он дает им возможность использовать ее правильно или злоупотребить ею, но на этом не останавливается. Если бы это было все, если бы Бог создал нас и ожидал у выхода, чтобы судить нас за то, что мы сделали со свободой, о которой никогда не просили, и с существованием, которое мы не определяем самостоятельно, я бы не смог уважать такого Бога. Я мог бы Его бояться, я мог бы Его любить, если бы у меня были на то причины, но уважать — нет, потому что я бы чувствовал, что Он дважды совершил несправедливость: Он создал меня помимо моей воли, Он дал мне возможность погибнуть и действительно отвергает меня за то, что я пошел по одной из двух дорог, которые Он мне предложил.

Но в Воплощении меня поражает, что, став человеком, Бог принимает на Себя ответственность за Свой акт Творения и полную ответственность за дар свободы и все его последствия. Он соглашается войти в мир, который мы создали, злоупотребив этой свободой. Он принимает все его ограничения, Он принимает все его искажения, Он принимает все последствия человеческого греха, не участвуя в грехе. Он живет под грехом и Он умирает от него, и в этом смысле я могу уважать Его и я могу принять, что этот Бог отзывается на ситуацию, в которой оказался человек, а не только наблюдает за ней.

Когда я думаю о рождении Христа в Вифлееме, я действительно вижу в этом образ того, что такое любовь. Есть икона Рождества, написанная в Греции в ранние века, которая изображает совершенно темную пещеру, вола и осла, но вместо яслей — жертвенник из розового камня, на котором лежит Младенец. Он рожден на смерть, и на смерть жертвенную. И этот Младенец показывает нам, что есть любовь Божия: она отдается безоговорочно, она до конца уязвима, она совершенно беззащитна. «Делайте со Мной, что хотите», — говорит Бог. В каком-то смысле Бог бессилен, потому что, даровав нам право определять судьбу человечества, Он позволяет нам это делать, но Сам входит в историю и принимает на Себя все последствия. Поэтому Он рождается в смерть, которая ждет каждого ребенка и каждого человека. Вот мой ответ на проблему бессилия Бога; Он отдал Свое творение в седьмой день, ноне покинул нас. Он снова вошел в мир как жертва, и поскольку Он является жертвой человеческого греха, ненависти, жадности и прочего, Он имеет власть прощать, как я уже говорил раньше.

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р16-618-0668.

Антоний, митрополит Сурожский. Дети и смерть / Пер. с англ. — М.: Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», Благотворительный фонд помощи хосписам «Вера», 2016. — 52 с.