Дети индиго. 10 лет спустя

Уже в те дни такие учителя были большой редкостью. А теперь добавьте к этой картине Индиго и представьте, что получится! Согласно нашей системе оценивания, я была в первой группе (самой сильной) по английскому, во второй по гуманитарным и естественным дисциплинам и в третьей — по математике. Мне так и не удалось разобраться в своей любимой алгебре, и я ее просто забросила. Правда, я разработала свой собственный способ получать правильные ответы. Так поступают все Индиго — если есть намерение, найдется и способ его осуществить! Если у меня возникал интерес к предмету, я могла часами читать книги на интересную для меня тему, докапываясь до малейших подробностей. Городская библиотека была моим вторым домом.

Синхронистичность с интуитивными учителями

Школа, а в большей степени мои родители научили меня нескольким разумным правилам: поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы они поступали с тобой, будь добр со всеми людьми, даже если они тебе не по душе… ведь ты не знаешь, какие печали они несут в своем сердце. Теперь, когда мы знаем о существовании Индиго и Кристальных Детей, к нам приходит понимание того, что они часто попадают в очень непростые жизненные ситуации: многие из них живут в неблагополучных семьях, другие страдают от различных расстройств и заболеваний.

В школе мне посчастливилось встретить нескольких хороших учителей, прозорливых и проницательных, которые поняли, что я не такая, как все. Они поддерживали меня в школьные годы; у них всегда находилась минута-другая, чтобы заглянуть в глаза ученику и почувствовать, что у него на душе. Таким учителям незачем было заигрывать с учениками, чтобы завоевать популярность. Они были с нами настоящими и не боялись, что мы увидим их подлинное лицо без всяких прикрас. Мне повезло, потому что у меня было несколько таких учителей. Если бы не они, я, наверное, просто спятила бы. Ведь мне так и казалось, будто в стенах школы я была чокнутой.

Эти учителя появлялись в моей жизни как по заказу, и раз в год у меня с учителем происходила спасительная беседа, благодаря которой я понимала, что не так уж глупа и безнадежна и мне не стоит бросать учебу.

В третьем классе у нас появилась преподавательница, приехавшая к нам по обмену: мисс Петерсон из Дании. Она была первой, кто действительно меня понял. Воспитательница в детском саду кричала на меня из-за того, что я слишком медленно ем. В первом классе учительница сказала нам, что Санта Клауса не существует, а во втором моя любимая учительница разрешила мне на летних каникулах присматривать за крысами из нашего живого уголка (я их просто обожала). Но только мисс Петерсон посмотрела мне в глаза и по-настоящему поняла меня и мою душу.

Вспоминая свой третий класс, я понимаю, что он стал для меня переломным. В тот год я многому научилась и многое поняла: пусть я «особенная», но я имею право на свое место в этом классе, я могу расти и соревноваться с «умными» детьми. Раньше мне казалось, что я настолько «не такая, как все», что вообще не достойна учиться в школе и даже находиться в этом классе. Это чувство не покидало меня, хотя в глубине души я знала, что в чем-то понимаю жизнь лучше своих учителей, хоть они и были полны самых благих намерений. Большинство наших школьных педагогов меня вообще не замечали и считали пустым местом, поскольку я предпочитала не высовываться и «зарывать свой талант в землю». Я считала себя настолько «странной», что мне не хотелось привлекать к себе внимание. В те годы я ни с кем не дружила, кроме другой странноватой девочки, Дороти.

Взобравшись на несколько ступеней вверх по лестнице успеваемости, я обзавелась новым другом, которого звали Билли. С ним мы любили шутить, рисовать комиксы, сочинять забавные истории. Билли был настоящим гением, и бьюсь об заклад, что, как и я, он был Индиго. Но его дарования проявлялись более ярко: он легко справлялся с математикой, а мне она давалась с трудом. Я была творческим Индиго. Я училась играть на кларнете, мои предки по обеим линиям отличались разнообразными музыкальными талантами, следовательно, я была прирожденным музыкантом. Я делала успехи; игра на кларнете получалась у меня все лучше и лучше. Учеба давалась мне легко, и, к счастью, мне попался очень хороший учитель, который отмечал мои достижения и мягко, с невероятным терпением направлял меня. В годы учебы в средних и старших классах — а это было очень тяжелое время — игра на кларнете и занятия музыкой стали для меня настоящей отдушиной.

Не все учителя были «самоцветами»