Дети Индии

Козленок, взбрыкивая, стрелою мчался от своего преследователя, потом, остановившись, задорно посматривал на него и даже делал несколько мелких шажков. А потом снова подпрыгивал и начинал бешено носиться кругом. Мальчик, протянув руку со сладким печеньем, ласково звал козленка, стараясь подманить его к себе. Ему так хотелось ухватить четвероногого шалуна за пушистую слабенькую шейку, обнять его! Но козленок не хотел идти на зов. Пока бритоголовый, одной рукой поддерживая густо-оранжевое поминутно спадающее дхоти, гонялся за козленком, прибежали другие мальчишки, его приятели-сверстники.

Окружив своего товарища, они глядели на него с несомненным почтением и завистью. Какой-то совсем голый, покрытый пылью мальчонка спросил:

— А сто тебе сегодня подалили, Мадхо́?

На что тот ответил важно и не спеша:

— Когда мне сделали му́ндан[34], то мне подарили вот это новое дхоти и много сладкого. Когда-нибудь ты тоже получишь все это.

Малыш замолчал. Он чувствовал горькое сожаление, что его пора делать мундан еще не пришла. Другой, наоборот, жалел, что она уже миновала.

— Пока тебе не проткнули ухо, ты, наверное, и не знал, что на свете есть дхоти и сласти, — насмешливо сказал он, кивнув на сережку в ухе бритоголового.

Мальчишки, сдвинувшись плотнее, стали разглядывать уши Мадхо. Мочки ушей у него были проткнуты и в отверстия вставлены маленькие медные сережки. Обряд протыкания ушей состоялся совсем недавно, поэтому уши были еще припухшие, а на дужках сережек виднелись засохшие капельки крови. Какой-то бойкий парнишка, не полагаясь на глаза, решил потрогать ухо Мадхо. Тот от боли судорожно втянул внутрь воздух и резко отшатнулся, на глазах у него показались крупные слезы. Мальчишка, оробев, быстро отдернул руку. Другие тоже испуганно примолкли. Дети бедняков, они боялись причинить неприятность наследнику богатого дома. Мадхо же, морщась от боли, невольно подумал о том, что́ испытал его любимец козленок, когда ему отрезали уши.

«У меня уши только чуть-чуть проткнули — и то больно, а у него, бедняжки, почти по пол-уха отхватили». Ему стало очень жаль козленка, захотелось тут же его поймать, приласкать, погладить…

Козленок, тычась мордочкой в вымя матери и виляя коротким хвостиком, сосредоточенно сосал. Коза спокойно пережевывала жвачку и только иногда, повернув голову, оглядывала свое дитя.

«Сейчас легко поймать его», — сообразил Мадхо и рассказал товарищам свой план.

Отряд немедленно рассыпался цепочкой, козу и козленка окружили и взяли в плен. Ухватив козленка за ноги, ребятишки втащили его на ворох соломы, сложенной в глубине двора, и, усевшись вокруг, стали с ним играть.

Коза, не решаясь подойти ближе, жалобно блеяла, словно хотела сказать ребятам: «Смотрите, дети, не обижайте Мунмуна, не дергайте его за хвост и уши».

Маленькие ручонки ласково гладили козленка, а он, закрыв глаза, словно дремал. Ласка ребятишек была ему и приятна и вместе с тем тяготила его. Иногда он делал попытки вырваться из их объятий, вскакивал, брыкался, но потом снова бессильно затихал и закрывал глаза. Ребята, решив покормить его, старались открыть ему рот, но он крепко стискивал зубы. Они называли его ласковыми именами — он словно не слышал их. Они гладили его по спинке — он недовольно поеживался. Видимо, что-то в короткой жизни козленка научило его опасаться человека.

Доверчивость идет от незнания, с жизненным опытом приходит осторожность. Козленок прожил немного, но уже понял, что никогда не следует лезть на рожон. Когда ребята приставали к нему, он не сопротивлялся. Он снисходил к их легкомыслию и глупости и даже чувствовал к ним нечто вроде сожаления. Это маленькое животное уже могло оценить достоинства и недостатки людей.

Козлик хорошо изучил каждого из ребят. Он доверчиво подходил к тем, кто был ласков, не обижал его, и сторонился тех, кто хоть раз причинил ему боль. Он сразу же узнавал в ватаге сорванцов своего хозяина Мадхо, мчался к нему без зова и все время вертелся рядом, даже когда тот его не замечал или старался от него отделаться.