Дети Ирены

Сегодня «радикальная» повестка Польской социалистической партии выглядит довольно скромно. Станислав Кшижановский верил в демократию, равные права для всех, в общедоступные медицинские услуги, восьмичасовой рабочий день и запрет вредной и устаревшей традиции использования детского труда. Но в конце XIX – начале XX века, особенно в странах с феодальным, имперским наследием, подобные политические устремления расценивались как возмутительные и бунтарские. Студента-медика Станислава за активное участие в студенческих забастовках и протестах с требованиями революционных перемен исключили сначала из Варшавского университета, а затем и Краковского. Он всегда настаивал на том, что если в окружающем мире что-то не так, то следует встать и заявить об этом. «Протяни руку утопающему» – таково было его кредо и одно из любимых выражений⁶.

Станиславу повезло, в Харькове дела пошли по-другому. Харьковский университет был подлинным очагом радикальной социалистической мысли, и именно его в конце концов окончил доктор Кшижановский. В Харькове, кроме того, образовался один из интеллектуальных и культурных еврейских центров Восточной Европы, так что отцу Ирены не пришлось наблюдать здесь агрессивного антисемитизма, процветавшего в то время в Польше. Люди были просто людьми. У семьи Кшижановских, как и у семьи матери Ирены, Гшибовских, были кое-какие корни на Украине. Для того чтобы стать хорошим поляком, не нужно было родиться в каком-то строго определенном месте; доктор Кшижановский так это видел.

После того как Станислав окончил университет и они с Яниной поженились, пара вернулась в Варшаву и так бы там и осталась, если бы, к несчастью, двухлетняя Ирена не подхватила в 1912 году коклюш. Доктор Кшижановский с болью смотрел на то, как тяжело дышит его кроха, как ее маленькие ребра с трудом поднимаются и опускаются. Он понимал, что, если ничего не предпринять, ребенок скоро умрет. Родители приняли решение увезти Ирену из грязного, перенаселенного города в деревню, где чистый сельский воздух помог бы ей побороть болезнь. Выбор, вполне очевидно, пал на Отвоцк. Здесь Станислав родился, здесь его сестра и шурин имели небольшое дело. К тому же Отвоцк славился своим здоровым климатом и был полон возможностей для энергичного молодого врача. Семья переехала в тот же год. Доктор Кшижановский с помощью своего шурина Яна Карбовского, имевшего здесь недвижимость, открыл в Отвоцке частную медицинскую практику, специализируясь на лечении туберкулеза, и стал ждать первых пациентов⁷.

Богатые соседи и известные люди к нему на прием не спешили, зато от крестьян и скудного достатка евреев отбоя не было. В то время многие польские врачи лечить бедных евреев вообще отказывались, да те зачастую и не могли себе этого позволить. Доктор Кшижановский был другим. Он хотел быть другим. Он хотел заботиться обо всех. Он был приветлив с каждым, встречая любого пациента веселой улыбкой и не заботясь о деньгах⁸. Поскольку евреи составляли почти половину местного населения, работы ему хватало⁹. Вскоре весь Отвоцк наперебой заговорил, какой доктор Кшижановский хороший человек, и множество евреев, богатых и бедных, потянулось, чтобы увидеть его за работой.

Несмотря на то что доктор Кшижановский был прежде всего врачом, жившим за счет своей практики, а многие из его пациентов были людьми небогатыми – ведь бедных, нуждающихся в помощи щедрого человека, всегда будет больше, чем обеспеченных, – он никогда не жаловался на судьбу.

Его дом был открыт для всех, Янина тоже была приветливой и общительной женщиной. Они были рады, когда их маленькая дочь завела немало друзей среди еврейских детей. К моменту, когда ей исполнилось шесть лет, Ирена уже вовсю лопотала на идише и точно знала, какие овраги за санаторием лучше всего подходят для игры в прятки и от каких стен лучше всего отскакивает мяч. Она привыкла к диковинному облику еврейских матерей в их ярких платках и знала, что аромат свежего хлеба с тмином означает, если детям повезет, что будет нечто очень-очень вкусное¹⁰. «Я росла рядом с этими людьми, – вспоминала Ирена, – их традиции и культура нисколько не были мне чужды»¹¹.