Дети Ирены

«Жегота» влилась в польское Сопротивление позже всех. Основали ее как рабочую группу 27 сентября 1942 года две женщины, представлявшие разные стороны политического спектра. Зофья Коссак-Шуцкая, была как и Ян Добрачинский, консервативным писателем и правым католическим националистом; как и у Яна, ее возмущение преступлениями против евреев происходило не из симпатии к ним, а от убеждения, что любой геноцид сам по себе противоречит христианским ценностям. «Наше отношение к евреям не изменилось, – писала она в обращенном к польскому народу политическом памфлете, опубликованном в Варшаве в 1942 году²³². – Мы не перестаем считать их политическими, экономическими и идеологическими врагами Польши». Но далее она пишет: «Бог требует, чтобы мы протестовали… мы должны последовать нашему христианскому долгу». Ее соратницей с другой стороны стала Ванда Крахельская-Филипович, также католичка и жена бывшего польского посла в Соединенных Штатах. Впрочем, по политическим убеждениям она была склоняющейся к либерализму социалисткой, как Ирена и Ала. Две женщины задумали этот союз как объединение левых и правых католиков в оказании благотворительной помощи еврейскому народу.

За несколько недель «Жегота» переросла изначальный замысел основателей. 4 декабря 1942 года «комитет» был вновь реорганизован, и активисты группы настойчиво выступали за включение в состав организации представителей других сил, придерживающихся более широких политических взглядов. В частности, кто-то хотел ввести в состав организации членов еврейской политической общины. Нравилось это не всем. Хотя Ирена сначала этого и не знала, она уже была знакома с первыми членами «Жеготы». В ее генеральные председатели был выдвинут человек по имени Юлиан Гробельный, которого Ирена знала по собраниям Польской социалистической партии. Доктор Адольф Берман, директор CENTOS и один из активистов молодежных кружков, работавший вместе с Алой и Адамом, представлял в руководящем совете движение сионистов. Доктор Леон Фейнер – человек, который во время тайного визита Яна Карского просил Ирену стать их проводником, – был представителем Бунда.

Главным связующим звеном между «Жеготой» и польским подпольем стал Александр Каминский, известный теоретик образования и редактор «Информационного бюллетеня», издаваемой подпольем газеты. Каминский занимал высокий пост в Армии Крайовой, крупнейшей части Сопротивления. Эта организация – составной элемент подпольного государства, функционировавшего в Польше с первых дней оккупации, – со временем поглотит большинство менее крупных военизированных подпольных групп. В конце 1942 года в рядах Армии Крайовой насчитывалось уже более ста тысяч человек, а к 1944 году их будет уже более трехсот тысяч²³³. Главным же связующим звеном между «Жеготой» и Иреной Сендлер была ее школьная подруга и одна из девочек доктора Радлиньской Изабела Кучовская.

Иза была темной лошадкой, и даже Ирена не знала всех ее секретов. Обмен секретами был опасен. В Армии Крайовой, к примеру, никто не знал имени своего вышестоящего начальника, а многие в сети Ирены обращались друг к другу только по конспиративным именам. Но согласно секретным разведывательным документам Армии Крайовой Александр Каминский и Изабела Кучовская тесно сотрудничали во время войны²³⁴. Как и Ирена, Изабела работала непосредственно с доктором Радлиньской.

Ирена была связана с создателями «Жеготы» как минимум по нескольким разным направлениям деятельности и смежным сферам. Многих из этих людей знали Ирену лично, и несмотря на всю соблюдаемую ею секретность и конспирацию, в подполье прошла информация, что она готовит новую необычную спасательную операцию. Это стало известно, потому что уже несколько месяцев подполье наблюдало за ней.

Скоро они встретятся с Иреной. Она заслужила их доверие, когда помогла попасть в гетто Яну Карскому, чтобы тот рассказал всему миру об ужасах оккупации. Теперь была очередь «Жеготы» помочь Ирене. Но никто из них не знал, что эта помощь привлечет к Ирене внимание другой организации, также занимающейся слежкой: немецкой тайной полиции, гестапо.

Глава одиннадцатая «Жегота»

Варшава, сентябрь 1942 – январь 1943 года