Дети из камеры хранения

Хаси поел тогда в китайском ресторане на последнем этаже гостиницы. Все вокруг ярко блестело — и потолок, и стены, и ночной вид за окном. Хаси ел медвежью лапу, жареных лягушек в остром соусе и свиной жир в сладком маринаде. Свиной жир был нарезан трехсантиметровыми квадратиками, было так вкусно, что он съел восемь кусков. Уксус подействовал, и жирного вкуса не чувствовалось. Но полчаса спустя ему стало плохо. Пустой желудок воспротивился непривычной пище. К тому же добавилось волнение, и он выблевал свой ужин прямо на пол. Как-то не подумал, что нужно было пойти в туалет. Хаси решил, что сейчас его будут ругать. Но господин Д., напротив, похвалил. «Ты — как римский патриций», — сказал он и рассмеялся.

Простыни на кровати были кремовые, блестящие. Раздевшись, господин Д. спросил Хаси: «А чем ты занимаешься?» Хаси ответил. «Значит, мусор собираешь. Ну и как, нравится работа?» Вставив язык в пупок господина Д., Хаси ответил: «Не очень, но привыкнуть можно». Шелковые простыни шелестели. Хаси стеснялся всякий раз, когда шевелил ногой и раздавался шелест. Господин Д., наслаждаясь этим звуком, спросил: «А что ты любишь больше всего?» Хаси решительно проговорил: «Петь». Господин Д. обрадовался: «Ну так спой прямо сейчас». Хаси спеть не смог. Господин Д. ладонью провел несколько раз по лицу Хаси и сказал, что он очень красивый. «Наверное, в мать пошел. Мать, должно быть, красавица. Мальчики вообще на матерей похожи». Хаси, сам того не ожидая, заговорил: о камере хранения, о бугенвилии, о приюте, об острове заброшенных шахт. Господин Д. посоветовал Хаси выступить по телевидению. «Наверняка сможешь расположить людей к себе. Тебя можно хорошо преподнести».

Господин Д. кончил, и Хаси стал собираться. Вдруг господин Д. схватил его за руку и повалил на пол. «Давай-ка попробуем тебя накрасить, с макияжем ты станешь еще красивее». Он приставил к лицу Хаси бритву и сбрил ему брови. Когда он увидел в зеркале свое отражение без бровей, ему стало очень неприятно. Как будто отражается не он, а кто-то другой. Господин Д. с вожделением смотрел на Хаси, как смотрели на него все мужчины, которые хотели его потрогать. «А теперь попробуем накраситься», — сказал господин Д. и вытащил из кармана помаду. Хаси сопротивлялся, но господин Д. сжал ему голову и накрасил губы. Помада попала на зубы. Вкус был жирный, вот-вот вырвет, но, увидев свое отражение с алыми губами, он испытал странное чувство. Без бровей он показался себе чужим, а теперь его лицо с накрашенными губами выглядело совершенно естественно. Как будто он был таким всегда, с самого рождения. Хаси подумал, что, возможно, это и есть его настоящее лицо. В нем вскипела какая-то удивительная сила, словно он выпил спиртного. Он почувствовал, что может теперь сделать все что угодно.

«Я попробую спеть, — сказал Хаси. — Скажи, какого тебе хочется настроения — я спою так, чтобы песня ему соответствовала». Господин Д. сказал: «Хочу почувствовать беспокойство, потом раздражение, а под конец чтобы изо всех сил сжало грудь». Сначала Хаси пропел с закрытым ртом тему из интерлюдии «Саломеи» Рихарда Штрауса, потом мелодию «Round Midnight», которую крутил задом наперед на своем магнитофоне, а под конец — «Цветы этого мира». У господина Д. изменилось выражение лица. Он был поражен. «Я сделаю из тебя певца, — сказал он. — У тебя талант. Ты сам-то это понимаешь? У тебя настоящий талант».

— Скоро у меня дебют. Я стану певцом. Кику, моя мечта сбывается.

Господин Д. стоял за спиной Хаси и Кику. Трудно было сказать, молод он или стар. Голова лысая, лицо гладкое, без морщин. Глаза узкие, губы толстые. Солнечные очки в черепаховой оправе, шелковая рубашка в пятнах пота и красная бабочка, измусоленная женской слюной, короткие пальцы и короткие ногти, кольцо с «кошачьим глазом», мятный запах изо рта. Он ущипнул Хаси за подбородок, притянул к себе и поцеловал. Словно отец сына. Как будто радуются оба дню рождения или празднику. Кику содрогнулся от мысли, что господин Д. вот-вот скажет: «А это твой друг? Ну-ка, познакомь нас». Ему показалось, что его бросили. Кику завидовал Хаси и господину Д. Он думал о том, что у Хаси есть господин Д., на которого можно положиться, как на отца. От этих мыслей он безумно на себя рассердился. Господин Д. наконец оторвал свои губы от Хаси.

— Ну что, поехали ужинать? Появилось мясо диких гусей. Подают с изюмом и огурцами. Поехали! Вкусно.

Хаси посмотрел на Кику.

— Ко мне друг приехал. Помнишь, я рассказывал тебе о Кику, с которым всегда был вместе?

Господин Д. кивнул:

— Знаю, знаю! Одного с тобой поля ягода. Поехали все вместе есть гусятину.

Хаси сказал:

— Спасибо, — и улыбнулся Кику. Кику с ненавистью посмотрел на господина Д., готового вот-вот сорваться с места. Кику поднялся со стула.

— Если не любишь гусятину, можно и суси заказать, без разницы.

— Меня этим не одурачишь! — громко крикнул Кику.

Хаси впервые слышал, чтобы Кику говорил таким тоном. Его голос готов был сорваться на визг. У Кику перехватило дыхание, он оперся обеими руками о стол и попытался успокоиться.