Дети из квартала «Рядом-с-небом»

Брошенные в холодные, сырые камеры, куда едва проникает бледный луч света, заключенные вспоминают о родных и друзьях, о своих семьях и о самом дорогом, что у них есть и ради чего они сражаются, — о своих детях.

Там, на воле, венесуэльского коммуниста Эдуардо Гальегоса Маневра ждет восьмилетняя дочь. Скоро день ее рождения, и отец пишет дочери письмо:

«Тюрьма Сьюдад Боливар. 7 апреля 1957 года.

Милая моя Мария Энрикета!

Вот и подходит день твоего рождения, но отсюда я не могу послать тебе подарка, дочка. Ну что ж, в таком случае, как, впрочем, это у нас с тобой и принято каждый год, я пошлю тебе несколько добрых советов. На этот раз в виде маленькой сказочки. Не знаю, понравится ли тебе то, что я написал, но вот она.

Давным-давно это случилось. Вселенная еще переживала пору своего детства, а наша планета едва народилась. Стояли на небе лицом к лицу Земля и Луна. Злилась Земля — только недавно во время солнечного затмения целый час закрывала от нее Луна свет Солнца — и закричала сердито:

— Слушай, ты, жалкий спутник! Как ты смеешь воровать у меня свет!

Порозовела от обиды та сторона Луны, которую мы не видим, но ничего не ответила она и продолжала спокойно плыть по небу.

Еще сильнее разозлилась Земля, что Луна не хочет отвечать ей.

— Зачем встаешь ты у меня на пути? А-а, ты завидуешь мне, не отпирайся! У меня такой прекрасный климат. Ты же днем сохнешь от жары, а по ночам дрожишь от ледяного холода.

А Луна все молчала. Но не отставала от нее Земля:

— Ну скажи ты мне, что в тебе хорошего? Что у тебя есть? Даже моря твои — вовсе не моря. Даже воздуха нет у тебя! Да никому ты не нужна! Хватит и меня одной на моей орбите. И зачем только ночь за ночью карабкаешься ты на небосвод?

Тихо, почти шепотом, прозвучал ответ Луны:

— Меня воспевают поэты.

Прогрохотала яростно Земля всеми своими вулканами:

— Ни на что ты не пригодна, мертвое светило! У тебя даже воды нет, чтобы утолить собственную жажду!

С легким вздохом возразила Луна:

— Когда Солнце садится и половина твоего тела погружается во мрак, я отражаю солнечные лучи и освещаю людям дорогу. На меня смотрят влюбленные, и голубыми искрами я свечусь в их глазах.

Но ничем уже нельзя было успокоить гнев Земли. Во всю силу своих ветров прокричала она:

— Да неужели не надоело тебе без конца кружиться по небу? Чуть насмешливо отозвалась Луна:

— А разве не ты научила меня двигаться в постоянном вращении? Потекла раскаленная лава по земной коре.

— Бесплодна почва твоя. Не дает она пищи. Да и сама ты никому не приносишь пользы!

— Но не так думают твои эскимосы, когда темными зимними ночами мой свет ведет их ловить рыбу. Я помогаю охотникам в лесах найти дорогу, и немало мореплавателей ведет свои корабли по моим лунным дорожкам.

В ответ на эти слова высоко-высоко подняла Земля свои морские приливы:

— Да ведь ты и существуешь-то лишь потому, что я влеку тебя за собой! Ну куда бы ты делась в небе без меня?

Спокойно улыбнулась Луна:

— Бедняжка, а что станет с тобой, если Солнце тебя покинет?

— Ну не смешно ли всюду таскаться за мной по небу?!

Однако терпение Луны не истощалось. Указав на величаво плывущее по небу к далеким галактикам Солнце, окруженное планетами, она мягко напомнила:

— А разве тебя за собой не влечет Солнце? Разве ты — не всего лишь одна из его свиты? Так свободна ли ты сама? Если я беру мой свет взаймы, так ведь и ты тоже.

Почувствовала Земля, что Луна берет верх в этом споре, и покраснели от стыда ее моря и континенты. Но раненое тщеславие заставило ее прибегнуть к последнему аргументу:

— Я создала человека, не забывай этого!

Никогда еще не была Луна столь красноречивой:

— Да, без сомнения, в человеке твоя высшая слава. Этого не сделала никакая другая планета. Но разве он — творение лишь твоих рук? Солнце дало тебе тепло, от которого зародилась в твоем лоне первая капелька жизни. Да, ты питаешь людей, но требуешь, чтобы и они отдавали тебе свой труд и силы. Я же наполняю весельем их темные, усталые ночи и ничего не прошу взамен. На тебе они живут и умирают, но я, Луна, знаю людей лучше, ибо понимаю их радости и умею разогнать их печаль. Ты даешь им сокровища твоих недр, но мы, небесные светила, зажигаем в их сердцах надежду. Вот почему именно нам, век за веком, слагают они гимны и рассказывают о своей боли и желаниях. Не хвастайся же своим лучшим творением. Люби его, да, люби беззаветно, ибо оно — детище всей Вселенной.

Вновь зарделся лик Земли. Но на этот раз утренней зарей зажглась в ней совесть. И уже не боялась она оказаться побежденной в этом споре, а, наоборот, обрадовалась, найдя в Луне столь мудрую советчицу.