Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая

Через месяц дамское сообщество их компании разбилось на две группировки. Одна перестала разговаривать с Аллой. То есть совсем разговаривать не получалось – все-таки по работе приходилось. Но общение было сведено к минимуму. Это всячески подчеркивалось, как и неодобрительные взгляды на Аллины наряды. А наряды достигли апогея в своей вычурности. Влюбленная, она потеряла осторожность и теперь потрясала всех яркими лосинами, майками с розовыми сердечками и прочей одеждой, похожей больше на елочную мишуру. Вторая половина офиса заговорщицки помогала роману Кости и Аллы. Например, если кто-нибудь в окно видел Полину, которая по привычке заезжала за Костей, то сразу предупреждал их. Точно так же эта группировка прикрывала Костю по телефону. Казалось, сам Костя временно ослеп. Он не видел, не понимал или отказывался понимать, что ставит Полину в идиотское положение. Он мог запросто шутить с Аллой, и эти шутки были уже не похожи на те безобидные, практически безадресные выпады, которые все слышали от него раньше. Шутки для Аллы, да и, собственно, для всего окружения, были полны двойного смысла. Полина на это никак не реагировала, а внешне казалось, что это ее даже не забавляет, а оставляет равнодушной.

Однажды вечером к Косте подошел приятель, работающий в соседнем отделе. С Юрой они учились в одной группе, а потом некоторое время работали вместе в лаборатории. Он хорошо знал Полину. Не в мужских привычках обсуждать личные дела, но Юра не выдержал, поскольку Алла уже пустила слух, что Костя разводится с Полиной. И, пользуясь тем, что офис опустел, приятель задал ему вопрос:

– Послушай, ты что, серьезно собираешься уйти от Полины и жениться на Алле?

Костя вскинулся и захохотал:

– Да ты с ума сошел? Кто тебе сказал?! Да не собираюсь. У нас Лешка, мы уже столько лет вместе. Да нет, ты что?!

– Ну, слава богу, старик! Я уже думал, у тебя крыша съехала.

– Вот что значит друзья – обо всем подумают! – Костя хлопнул приятеля по плечу и поспешил из офиса. Там, в Петровском парке, его ждала Алла. Разговор приятеля неприятно задел Костю. Во-первых, оказалось, что все знают об их отношениях. При слове «отношения» Костю передернуло: «Это не отношения, это просто знакомство. Хорошее, приятное знакомство. А отношения у меня с Полиной. А во‑вторых, я не представляю себе жизнь с Аллой!» – Костя даже замедлил шаг, такой ужасной ему показалась эта перспектива. Все-таки они очень разные, и никогда Алла не сможет заменить ему Полину. И дело здесь не в привычке. Да, Алла моложе, да, такая откровенная, эмоциональная и в постели… Костя поймался на приманку, на которую легко ловятся самые умные мужчины. Приманка называлась: «Я тебя люблю!» «Тем не менее с Аллой надо поговорить, чтобы она никаких иллюзий по этому поводу не питала… И чтобы слухи идиотские не распускала – чего доброго до Полины дойдет!» – Полный решимости, он ускорил шаг. Но, подойдя к скамейке, на которой сидела Алла, и увидев ее сияющие глаза, он решил разговор отложить: «Ладно, завтра или в понедельник. Точно в понедельник, за выходные обдумаю, как это поделикатнее сделать, чтобы скандала не было». Алла взяла его под руку, прижалась к нему, и Костя окунулся в волнующую атмосферу обожания.

Атмосфера обожания – как легко ее, оказывается, «организовать». Алла про себя усмехалась: «Легковерный, как ребенок. Стоит сделать большие глаза и сказать: «Ах! Как такое может быть!», и вот уже, приосанившись, расправив плечи и выпятив грудь, тебе объясняют, что такое теория относительности, можно подумать, что он ее и выдумал!» Алла, пользуясь ловкими и старыми приемами, давала почувствовать Косте, что он самый умный, самый красивый и самый благородный.

Поначалу самым тяжелым для Кости было возвращение домой. Он очень не любил неопределенность, но теперь вся его жизнь стала неустойчивой, как качели на детской площадке. С Аллой нельзя было упоминать дом, сына, события прошлой женатой жизни, с Полиной нужно было держать ухо востро и не проболтаться о тайных встречах. Говорить в такой ситуации было крайне сложно – проще стало молчать. Что и делал Костя. Приходя домой, он быстро ужинал, брал английскую книжку и погружался в нее на весь вечер. Только изредка отвлекаясь на программу «Время» и на совсем уж настойчивые упреки Полины. Когда он об этом сказал Алле, у той внутри все сладко запело.

– Я думаю о тебе, и ты думаешь обо мне. – Она прижалась к нему щекой. Костя поддакнул, хотя, если честно, об Алле он не думал, он просто боялся обидеть Полину, нечаянно проговорившись.