Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая

Сейчас перед Олегом лежали листовки для известной московской компании. Напечатаны они были из рук вон плохо, тираж сдавать надо завтра утром, а Полины на работе нет, и не очень понятно, когда она появится. Уже и вечно опаздывающая экономист Алтуфьева явилась. Сколько Олег с ней боролся, а приучить к трудовой дисциплине так и не смог. С опозданием Алтуфьевой его примиряло только то, что она действительно была прекрасным экономистом. Каждый шаг, каждое нововведение, предлагаемое Олегом, она просчитывала, сидя у себя в углу, а потом, когда никого не было в кабинете, подходила, молча раскладывала перед директором бумажки и объясняла уже на «цифрах», что следует делать, а что необходимо забыть как страшный сон. Олег поначалу орал: «Мне лучше знать! Ты калькуляцией заказов занимаешься, вот и занимайся, а стратегия – это не твое дело!» Правда, наутро он, весело глядя ей в лицо, произносил: «Аркадьевна! А ты права вчера была, на фига нам ввязываться в эту историю?» Алтуфьева расправляла полные плечи, выкатывала грудь, и стекла ее очков начинали победоносно блестеть.

– Олег Александрович! А когда будет Полина Васильевна? Тут ее спрашивают. – Алтуфьева оттопырила локоть и закрыла рукой трубку. – Это клиенты, они спрашивают, можно на завтра машину заказывать для вывоза тиража?

– А я откуда знаю?! – Олег заорал, поскольку в таких ситуациях совладать с собой он не мог. Его раздражал непорядок. – Пусть позже звонят.

Олег вышел из комнаты, оглушительно хлопнув дверью. Рысью преодолев вестибюль третьего этажа, он подскочил к лифту и со злостью нажал кнопку. Кнопка никак на это не среагировала, поскольку двери лифта раскрылись, и оттуда вышла Полина.

– Мать! Ты даешь! Что это за дела?! Мы на работе или где?! – Олег брызгал слюной, а глаза бешено сверкали. Полина спокойно на него посмотрела и сказала:

– Ты похож на Петра Первого в исполнении Черкасова и на Филиппа Киркорова разом. Не выкатывай глаза. И прекрати орать. Я в цехе была, с семи утра, даже в офис не заглянула. Тираж перепечатывали.

Олегу стало стыдно. Он даже не удосужился позвонить в цех. Сидел и просто ждал, когда придет она и все за всех решит.

– Извини, я что-то зарапортовался… Еще Алтуфьева опоздала.

– Да что ты внимание обращаешь?! Считает она заказы хорошо? Ну и ладно. Слушай, давай пообедаем, я со вчерашнего дня ничего не ела…

Обедать они пошли в ресторанчик на Мясницкой. Открытый недавно, он был почти пустой. Полина села у окна – так можно было смотреть на Чистые пруды, людей, спешащих к метро, воду вдалеке и тополиный пух, перекатывающийся вдоль бордюра. Она сегодня встала рано по двум причинам – не хотелось утром встречаться с мужем и необходимо было успеть в типографию к началу первой смены. Сейчас ей спать не хотелось, но была усталость и резь в глазах от типографской краски, которой надышалась в цехе. Олег что-то говорил, постоянно требовал внимания к своим словам, соучастия и сопереживания. Она прислушалась – рассказ шел о его служебных подвигах в каком-то закрытом комитете. Она устало улыбнулась, кивнула и поддакнула:

– Да, да, так всегда и случается!

Но это было лишь формальное участие. Мыслями она была дома. Несколько дней назад Полина услышала долгие телефонные звонки, выскочив из душа с мокрой головой, пытаясь завернуться в полотенце, она схватила трубку и услышала сдавленный голос:

– Мужа ждешь? Ну жди, жди!