Дети капитана Гранта

Ужин прошел грустно. Конечно, ни один из этих мужественных и самоотверженных людей не жалел о том, что напрасно потратил столько сил и напрасно подвергал себя стольким опасностям, но каждого из них угнетала мысль, что в одно мгновение рухнула всякая надежда на успех. В самом деле, можно ли было надеяться напасть на след капитана Гранта между Сьерра-дель-Тандиль и океаном? Разумеется, нет. Если бы какой-нибудь европеец попал в руки индейцев у берегов Атлантического океана, то, конечно, это было бы известно сержанту Мануэлю. Такое происшествие не могло ускользнуть от внимания туземцев, которые вели постоянную торговлю и с Тандилем, и с Кармен-де-Патагонес, расположенным у устья Рио-Негро. А торговцы аргентинских равнин всё знают и обо всем друг другу рассказывают. Итак, путешественникам оставалось лишь одно: без промедления добираться до «Дункана», ожидавшего их, как было условленно, у мыса Меданос.

Все же Паганель попросил у Гленарвана документ, на основании которого были предприняты их неудачные поиски. Географ перечитывал его с нескрываемым раздражением. Он словно стремился вырвать у него новое толкование.

– Но ведь документ так ясен! – повторял Гленарван. – В нем самым определенным образом говорится и о крушении «Британии», и о том, где находится в плену капитан Грант.

– А я говорю, нет! – ответил, ударив кулаком по столу, Паганель. – Нет и нет! Раз Гарри Гранта нет в пампасах – значит, его вообще нет в Америке. А где он, об этом нам должен сказать этот документ. И он скажет это, друзья мои, или я не Жак Паганель!

Глава двадцать вторая Наводнение

Форт «Независимый» находится в ста пятидесяти милях от берега Атлантического океана. Гленарван считал, что если в пути не случится каких-либо неожиданных задержек – а этого вряд ли можно было ожидать, – то они должны быть на «Дункане» через четыре дня. Но вернуться на корабль без капитана Гранта, потерпев полную неудачу в своих розысках, – с этим он никак не мог примириться. Поэтому на следующий день он медлил с подготовкой к отъезду. Майор сам приказал запасти провизию, оседлать лошадей и расспросить, где можно будет остановиться в пути. Благодаря проявленной им энергии маленький отряд в восемь часов утра уже спускался по поросшим травой склонам Сьерра-дель-Тандиль. Гленарван молча скакал рядом с Робертом. Его смелый, решительный характер не позволял ему отнестись спокойно к постигшей его неудаче. Сердце его бешено билось, голова пылала. Раздосадованный Паганель перебирал в голове слова документа, пытаясь найти в них какой-нибудь новый смысл. Талькав ехал молча, опустив поводья. Не терявший надежды майор держался бодро, как человек, никогда не впадающий в отчаяние. Том Остин и оба матроса разделяли огорчение своего начальника. Вдруг дорогу перебежал пугливый кролик. Суеверные шотландцы переглянулись.

– Плохое предзнаменование, – сказал Вильсон.

– Да, в Шотландии, – отозвался Мюльреди.

– То, что плохо в Шотландии, не лучше и здесь, – поучительно заметил Вильсон.

Около полудня путешественники перевалили через горную цепь Тандиль и очутились на обширных равнинах, плавно спускающихся к океану. На каждом шагу встречались реки. Орошая своей прозрачной водой этот плодородный край, они терялись среди тучных пастбищ. Земля, как океан после бури, делалась все более гладкой. Последние отроги гор остались позади, и теперь лошади ступали по ровной однообразной прерии, словно по большому зеленому ковру.

До сих пор погода стояла прекрасная, но в этот день небо омрачилось. Обильные испарения, вызванные высокой температурой последних дней, скопились в виде густых туч, грозивших проливным дождем. К тому же близость Атлантического океана и постоянный западный ветер делали климат этой местности особенно влажным. Об этом можно было судить по ее плодородию, по тучности пастбищ, по темно-зеленой окраске трав. В тот день, однако, тяжелые тучи не разразились ливнем, и к вечеру лошади, сделав переход в сорок миль, добрались до берегов глубоких естественных рвов, наполненных водой. Здесь сделали привал. Укрыться было негде. Пончо послужили путешественникам и палатками, и одеялами. Все заснули под открытым небом, угрожавшим ливнем. К счастью, угрозой все и ограничилось. На другой день, по мере того как равнина понижалась к океану, сделалось еще заметнее присутствие подпочвенных вод – влага просачивалась как бы через все поры земли. Вскоре дорогу на восток стали пересекать большие пруды: одни из них были уже полны, другие только начинали наполняться. Пока по пути попадались эти ясно очерченные, свободные от водяных растений пруды, лошади легко обходили их, но когда появились так называемые «пантанос» – трясины, заросшие высокими травами, подвигаться стало гораздо труднее. Заметить их и вовремя избежать опасности было невозможно.

Эти трясины, очевидно, были роковыми для многих живых существ. Действительно, Роберт, обогнавший отряд чуть не на полмили, прискакал назад, крича:

– Господин Паганель! Господин Паганель! Там целый лес рогов!