Дети капитана Гранта

— У великого Гаруна-аль-Рашида, — начал Паганель, — был сын. Он был очень несчастлив. Старый дервиш, к которому он обратился за советом, сказал ему, что трудно найти счастье на этом свете. «Однако, — добавил он, — я знаю верный способ сделать вас счастливым». — «Что это за способ?» — спросил молодой принц. «Надеть на плечи рубашку счастливого человека». Обрадованный принц обнял дервиша и отправился на поиски талисмана. Он долго странствовал. Посетив все столицы мира, он пробовал надевать рубашки королей, императоров, принцев, князей. Напрасно! Он по-прежнему был несчастлив. Он надевал рубашки артистов, воинов, торговцев, но не становился от этого счастливее. Так странствовал он долго, всё не находя счастья. Наконец, отчаявшись найти рубашку счастливого человека, он решил вернуться во дворец своего отца, как вдруг дорогой, в поле, увидел землепашца, с радостным пением идущего за сохой. «Вот это счастливый человек, — сказал он себе, — или счастья нет вовсе на земле». Он подошёл к землепашцу. «Друг, — сказал он, — счастлив ли ты?» — «Да», — ответил тот. «Ты ничего больше не хочешь?» — «Нет». — «Ты не променял бы своей участи на участь короля?» — «Никогда!» — «Так продай мне свою рубашку!» — «Рубашку? Да у меня её нет!»

Глава двадцать пятая Между огнём и водой

Сказка Паганеля имела шумный успех. Рассказчику бурно аплодировали, но каждый остался при своём мнении. Однако все согласились с тем, что надо мириться со своей участью и довольствоваться деревом в качестве жилища, когда нет ни дворца, ни хижины.

Между тем незаметно опустилась ночь. Только крепкий сон мог достойно увенчать этот полный событиями день. Обитатели омбу чувствовали себя утомлёнными после всех пережитых волнений. Пернатые обитатели омбу подали путешественникам пример: они безмятежно спали. Даже хильгуэросы, эти соловьи пампасов, перестали издавать свои мелодические рулады и укрылись в тёмной листве дерева.

Однако прежде чем «забраться в гнездо», по выражению Паганеля, Гленарван решил ещё раз осмотреть с вышки окрестности. В сопровождении Паганеля и Роберта он полез на верхушку дерева. Было около девяти часов вечера. Солнце скрылось за полосой тумана на западе. Вся эта часть небесной сферы была затянута туманной дымкой. Обычно яркие, южные созвездия сегодня еле просвечивали, точно сквозь газовую пелену. Тем не менее звёзды были видны достаточно хорошо, чтобы их можно было распознать, и Паганель обратил на них внимание своего юного друга Роберта. В частности, он показал ему Южный Крест, созвездие из четырёх светил первой и второй величины, ромбообразно расположенных невдалеке от полюса; созвездие Кентавра, в котором сверкает самая близкая к земле звезда — Альфа, отстоящая от нас всего-навсего… в тридцати двух тысячах миллиардов километров; туманности Магеллана, из которых меньшая занимает в двенадцать раз больше пространства, чем видимый диаметр луны; наконец «чёрную дыру» на небе, где как будто совершенно нет звёзд.

К большому огорчению учёного, Орион, видимый с обоих полушарий, ещё не показывался. Тем не менее Паганель рассказал своим спутникам связанную с этой звездой любопытную деталь патагонской космографии: в представлении индейцев Орион — это огромное лассо и три боласа, брошенные рукой великого охотника небесных прерий. Отражение созвездий в воде создавало вокруг наблюдателя как бы второе небо и представляло неописуемо красивое зрелище.

В то время как Паганель разглагольствовал, небо на востоке приобрело грозовой характер. Тяжёлая тёмная туча, резко выделяющаяся на горизонте, скрывала от глаз созвездие за созвездием. Вскоре эта грозная туча затянула половину неба. Казалось, она двигалась сама собой, так как не было ни малейшего ветерка кругом. Воздух был совершенно спокойным. Ни один листок не колыхался на дереве, ни одна складка не морщила идеально гладкой поверхности вод. Дышать становилось трудно, точно какой-то мощный насос разредил атмосферу. Электричество высокого напряжения насыщало воздух, и всякое живое существо ощущало его ток по всему телу. Гленарван, Паганель и Роберт чувствовали в теле какие-то покалывания.

— Будет гроза, — сказал Паганель.

— Ты не боишься грома? — спросил Гленарван Роберта.

— Что вы, сэр! — ответил мальчик.

— Тем лучше, потому что скоро начнётся гроза.

— И сильная, — добавил Паганель, — если судить по виду неба.

— Меня беспокоит не столько гроза, — заметил Гленарван, — сколько новые потоки ливня, которыми она будет сопровождаться. Мы промокнем до мозга костей. Что бы вы там ни говорили, Паганель, а человек не может довольствоваться гнездом, и вы скоро в этом убедитесь на собственном опыте…

— О! — возразил учёный. — При философском отношении…

— Философия не помешает вам промокнуть…

— Но она согреет меня.

— Словом, — закончил Гленарван, — вернёмся к нашим друзьям и посоветуем им завернуться потуже в пончо, а главное, запастись терпением! Его-то нам понадобится больше всего!