Дети капитана Гранта

Гленарван был принят губернатором английской колонии и тотчас же осведомился у него относительно Гарри Гранта и «Британии». Но эти имена оказались совершенно неизвестными здесь. Острова Тристан-да-Кунья находятся вдалеке от обычного пути судов и редко посещаются ими. Со времени известного кораблекрушения английского судна «Блендон-Голл», разбившегося в 1821 году у скал острова Инаксессибл, только два судна потерпели кораблекрушение вблизи острова: в 1845 году «Примоге» и в 1857 году трехмачтовый американский корабль «Филадельфия». Этими тремя катастрофами ограничивалась местная статистика кораблекрушений.

Гленарван и не надеялся получить здесь более точные сведения, а расспрашивал губернатора только для очистки совести. Из тех же соображений он послал шлюпки объехать вокруг острова, окружность которого не превышает семнадцати миль. Ни Лондон, ни Париж не поместились бы на нем, будь он даже втрое больше.

Пока производились разведки, пассажиры «Дункана» прогуливались по поселку и окрестностям. Население Тристан-да-Кунья состоит из ста пятидесяти человек. Это англичане и американцы, женатые на негритянках и капских готтентотках, славящихся своим исключительным безобразием. Дети от этих смешанных браков являют собой какую-то непривлекательную смесь саксонской сухости и африканской черноты.

Наши туристы были так рады, что у них под ногами твердая почва, что продолжили прогулку до той части берега, к которому прилегает долина, единственное обработанное место на этом острове. Все остальное пространство покрыто застывшей лавой. Остров пустынен и бесплоден. Там живет множество огромных альбатросов и сотни тысяч глупых пингвинов.

Путешественники, осмотрев эти вулканического происхождения скалы, снова спустились в долину. Там журчали многочисленные быстрые ручьи, питаемые вечными снегами горных вершин. Пейзаж оживляли зеленые кусты, на которых порхало множество птичек. Казалось, что их столько же, сколько цветов. Среди зеленеющих пастбищ возвышалось единственное дерево из семейства рожковых, футов в двадцать вышиной, и гигантское туссе, растение с древовидным стеблем, ацена с колючими семенами, могучие ломарии с переплетающимися волокнистыми стеблями, многолетние кустарниковые растения ануэрии, распространяющие одуряющий аромат, бальзамический мох, дикий сельдерей, папоротники – все это составляло, правда, не многочисленную, но роскошную флору острова. Чувствовалось, что на этом благодатном острове царит вечная весна. Паганель с жаром утверждал, что это и есть знаменитый остров Огигия, воспетый Фенелоном, и предложил леди Гленарван отыскать грот и последовать за пленительной нимфой Калипсо, а для себя мечтал лишь о роли нимфы-прислужницы!

Так, беседуя и любуясь окружающим, путешественники вернулись обратно на яхту лишь с наступлением ночи.

В окрестностях поселка паслись стада быков и баранов; ржаные, маисовые поля, огородные растения, ввезенные сюда лет сорок тому назад, составляли главное богатство населения; ими засеяно было все вокруг, чуть ли не самые улицы столицы.

Как раз в тот момент, когда Гленарван возвращался на яхту, к ней подплыли и шлюпки, которые успели в несколько часов объехать кругом весь остров, но ни малейших следов «Британии» не обнаружили. Это «кругосветное путешествие» имело единственный результат: острова Тристан-да-Кунья были окончательно исключены из программных поисков.

«Дункан» мог тотчас же покинуть эту группу африканских островов и продолжать свой путь на восток. Если он не снялся с якоря в тот же вечер, то только потому, что Гленарван разрешил своей команде заняться охотой на тюленей, несметные полчища которых под названием морских коров, львов, медведей и морских слонов, наводняли бухту Фалмут. Когда-то здесь водились киты, но их истребляли в таком количестве, что они почти совсем исчезли. Тюлени, те встречались целыми стадами. Экипаж яхты решил охотиться всю ночь и весь следующий день, чтобы пополнить запас жиров. Таким образом, отплытие «Дункана» было назначено на послезавтра, то есть на 20 ноября. За ужином Паганель сообщил своим спутникам несколько интересных сведений об островах Тристан-да-Кунья. Они узнали, что архипелаг был открыт в 1506 году португальцем Тристаном да-Кунья, одним из спутников д’Альбукерка, и в течение более ста лет оставался неисследованным. Эти острова, не без основания, считались «приютом бурь» и пользовались не лучшей репутацией, чем Бермудские острова. Поэтому к ним избегали приближаться, и ни одно судно добровольно не бросало возле него якоря, если его не принуждали к этому бури Атлантического океана.