Дети капитана Гранта

— Да, друг мой, я понимаю вас, — промолвила Элен. — Поезжайте, горячо желаю вам успеха!

— К тому же это даже не путешествие, — заявил Паганель.

— Что же это такое? — спросила Элен.

— Да просто поездка. Мы проедемся, как честные люди проходят свой путь на земле: стараясь сделать побольше добра.

Этими словами Паганеля закончились прения по данному вопросу, если слово «прения» может быть применимо к обсуждению, где все участники держатся одного мнения. В этот же день начались приготовления к экспедиции. Решено было держать их в строжайшей тайне, чтобы не привлечь внимания индейцев.

Отъезд назначили на 14 октября. Когда речь зашла о том, кто из матросов отправится с экспедицией, все они предложили свои услуги. Гленарван, попав в затруднительное положение и не желая обидеть никого из этих славных малых, решил бросить жребий. Так и было сделано. Желанный жребий выпал помощнику капитана Тому Остину, крепышу Вильсону и Мюльреди, который, пожалуй, мог бы состязаться в боксе с самим Томом Сайерсом[27].

Гленарван проявил исключительную энергию в этих приготовлениях. Он хотел во что бы то ни стало быть готовым к назначенному дню и добился этого. Не менее энергично, чем Гленарван, действовал Джон Манглс. Он спешил запастись углем, чтобы немедленно выйти снова в море. Джону хотелось прибыть на Аргентинское побережье раньше сухопутных путешественников. Благодаря этому между Гленарваном и молодым капитаном возникло настоящее соревнование, и оно, конечно, послужило на пользу делу.

14 октября в назначенный час все были готовы. В момент отплытия пассажиры яхты собрались в кают-компании. «Дункан» уже снимался с якоря, и лопасти его винта будоражили прозрачные воды бухты Талькагуано. Гленарван, Паганель, Мак-Наббс, Роберт Грант, Том Остин, Вильсон и Мюльреди, вооруженные карабинами и револьверами Кольта, готовились покинуть яхту. Проводники и мулы ждали их у конца бревенчатого мола.

— Пора, — вымолвил наконец Гленарван.

— Ну, отправляйтесь, друг мой, — стараясь сдержать свое волнение, ответила Элен.

Гленарван прижал ее к груди. Роберт бросился на шею сестре.

— А теперь, дорогие друзья, — воскликнул Паганель, — давайте на прощанье пожмем друг другу руки, да так крепко, чтобы это рукопожатие чувствовалось до самой нашей встречи на берегах Атлантического океана!

Паганель хотел уж слишком многого. Однако, прощаясь, некоторые обнимались так горячо, что пожелание почтенного ученого могло, пожалуй, и осуществиться.

Все снова поднялись на палубу, и семеро членов экспедиции покинули «Дункан». Вскоре они высадились у набережной. Маневрировавшая в это время яхта подошла к ней ближе чем на полкабельтова.

— Счастливого пути и успеха, друзья мои! — крикнула в последний раз Элен с юта.

— Вперед! — скомандовал Джон Манглс машинисту.

— В путь! — как бы перекликаясь с капитаном, крикнул Гленарван.

И в тот момент, когда наши всадники понеслись по прибрежной дороге, «Дункан» на всех парах направился к открытому морю.

Глава XI Переход через Чили

Гленарван включил в состав своей экспедиции четырех проводников-туземцев: трех мужчин и одного мальчика. Во главе их стоял англичанин, проживший в этой стране более двадцати лет. Занимался он тем, что отдавал мулов внаем путешественникам и служил для последних проводником через перевалы Кордильер. Перевалив через горы, он обыкновенно передавал своих путешественников бакеано — аргентинскому проводнику, хорошо знакомому с дорогами в пампасах. Англичанин этот не настолько еще забыл в обществе индейцев свой родной язык, чтобы не быть в состоянии объясняться с нашими путешественниками. Благодаря этому Гленарван получил возможность выражать ему свои желания и проверять выполнение отданных приказаний. Это тем более было важно, что испанского языка Жака Паганеля, несмотря на все его старания, пока никто не понимал.

При англичанине («катапаце» на чилийском наречии) было два подручных пеона и двенадцатилетний мальчуган. Пеоны погоняли мулов, нагруженных багажом экспедиции, а мальчик вел мадрилу — небольшую кобылицу с бубенчиками и колокольчиком. Мадрила шла впереди, как бы вожаком десяти следовавших за ней мулов. На семи из них ехали наши путешественники, на восьмом — катапац. Остальные два мула были нагружены съестными припасами и несколькими кусками материи, назначение которых было задобрить кациков[28] пампасов. Пеоны, по своему обычаю, шли пешком. Переход наших путешественников через Южную Америку, казалось, должен был совершиться в наилучших условиях как в смысле скорости, так и в смысле безопасности.

Перевалить через горную цепь Кордильер не так-то легко. Предпринять это можно, только имея в своем распоряжении выносливых мулов, из которых наиболее ценятся аргентинские. У этих превосходных животных выработались свойства, какими порода их первоначально не обладала. Они неприхотливы в отношении пищи, пьют раз в день, проходят по сорока километров за восемь часов и свободно несут груз в четырнадцать арробов[29].