Дети капитана Гранта (иллюстр.)

Они были уже саженях в пятидесяти от берега, как вдруг весло Вильсона сломалось. Их понесло по течению. Джон, рискуя сломать и свое весло, изо всех сил пытался удержать плот. Вильсон, с окровавленными руками, бросился помогать капитану. Наконец они победили, и после почти часа переправы плот ткнулся в крутой берег. Удар был силен: веревки лопнули, бревна разошлись, и на плот, бурля, ворвалась вода. Путешественники едва успели уцепиться за свисавшие над водой кусты и вытащить на берег промокших женщин и Мюльреди. Все уцелели, но большая часть провизии и все оружие, кроме карабина майора, были унесены течением вместе с обломками плота.

Итак, после переправы маленький отряд очутился почти с пустыми руками в тридцати пяти милях от Делегита, в пустынном, неведомом краю. Здесь не встретишь ни колонистов, ни скваттеров, разве что свирепых грабителей.

Решили сразу пуститься в дорогу. Мюльреди, понимая, что он будет обузой, просил, чтобы его оставили здесь, где он один подождет помощи из Делегита.

Гленарван отказал ему. Они могли попасть в Делегит только через три дня, а на побережье — через пять, то есть не раньше 26 января. «Дункан» же должен был выйти из Мельбурна 16-го. Что значили при этом какие-то несколько часов промедления!

— Нет, друг мой, — сказал Гленарван, — я тебя не брошу. Мы сделаем носилки и по очереди будем нести тебя.

Носилки сделали из крепких ветвей эвкалипта, и Мюльреди волей-неволей пришлось улечься на них. Гленарван захотел первым нести своего матроса. Он взялся за носилки с одной стороны, Вильсон — с другой, и отряд двинулся в путь.

Как печально было это зрелище! Как плохо кончалось так хорошо начатое путешествие! Теперь шли не на поиски Гарри Гранта. Материк, где его не было и никогда не бывало, грозил стать роковым для тех, кто искал его следы. И если даже его отважные соотечественники достигнут побережья, они уже не найдут там «Дункана», на котором могли бы вернуться на родину!

В тягостном молчании прошел первый день пути. У носилок сменялись каждые десять минут, и, хотя утомление усугублялось жарой, никто не жаловался.

Вечером, пройдя пять миль, остановились в роще камедных деревьев. Поужинали тем, что уцелело после крушения плота. В дальнейшем можно было рассчитывать только на карабин майора.

Ночь провели плохо, к тому же шел дождь. Путешественники едва дождались рассвета. Снова двинулись в путь. Майору не удалось ничего подстрелить: этот злосчастный край был хуже любой пустыни — сюда не забегали и звери.

К счастью, Роберт наткнулся на гнездо дрофы, в котором оказалось двенадцать крупных яиц. Олбинет испек их в горячей золе. Эти печеные яйца да несколько сорванных в овраге стеблей портулака составили весь завтрак 22 января.

Дорога стала невероятно трудной. Песчаные равнины были покрыты колючей травой спинифекс, называемой в Мельбурне «дикобраз». Она рвала в клочья одежду и до крови царапала ноги. Тем не менее отважные женщины, не жалуясь, шли вперед, подавая пример своим спутникам, подбадривая то одного, то другого словом или взглядом.

Вечером остановились на привал у подножия горы Булла — Булла, на берегу горной речки Юнгалы. Ужин был бы совсем плох, если бы Мак-Наббсу не удалось наконец подстрелить крупную крысу leporillus conditor, очень ценимую за вкусное мясо. Олбинет зажарил ее. При всех ее достоинствах она все же была не с барана величиной. Пришлось довольствоваться и этим. Все косточки были обглоданы.

23 января путешественники, утомленные, но по-прежнему полные решимости, снова зашагали вперед. Обогнув подножие горы, они очутились на обширных лугах, поросших травой, похожей на китовый ус. Это было какое-то нагромождение колючек, какая-то живая стена острых штыков; приходилось прокладывать дорогу то топором, то огнем.

В то утро и не заводили речь о завтраке. Эта усеянная осколками кварца земля была воплощением бесплодия. Помимо голода, путешественников жестоко мучила жажда, и эти муки еще усиливались страшной жарой. За час едва проходили полмили. Продлись эти лишения до вечера, путешественники уже не имели бы сил держаться на ногах, а упав, уже не встали бы.

Но само провидение приходит на помощь людям, когда они, обессиленные, ждут скорой гибели. Напоило путешественников похожее на кораллы растение цефалот, цветы которого, как ковшики, были наполнены бесценной влагой. Все напились и почувствовали, что к ним вернулись силы. Накормило же их растение, к которому прибегают туземцы, когда не могут добыть ни дичи, ни насекомых, ни змей. Открыл его в пересохшем ручье горной речки Паганель. Ученый не раз читал о замечательных свойствах этого растения в статьях одного из своих коллег по Географическому обществу.