Дети Хаоса

Бенард забрался в повозку, сел среди вещей и задумался о Хидди. О Хидди-статуе, а не о женщине из плоти и крови, которую он больше ни разу не видел. Он решил изобразить ее в более гордой позе — со вздернутым подбородком — а не такой, какой она предстала перед ним в храме. В результате придется немного изменить положение шеи и…

Старый Гатлаг в сильно помятой накидке, прихрамывая, пересек двор конюшни. Рядом с ним тащился огромный нескладный кадет с кожаным мешком. Бенард встал.

— Вот! — сказал кадет и протянул ему мешок. Внимательный глаз художника сразу отметил, с каким трудом двигался неповоротливый великан, и какие усилия ему пришлось затратить, чтобы поднять мешок.

Бенард сумел удержать его лишь двумя руками; колесница содрогнулась, онагры и настрианин протестующее фыркнули. Верист оценивающе покачал головой и недовольно посмотрел на мешок.

Бенард опустил его на дно колесницы и услышал мелодичный звон. Зачем им столько золота?

— Готов? — спросил Гатлаг.

— Готов, господин.

— У тебя нет вещей?

Бенард покачал головой. Он осторожно помог старику забраться на колесницу, сжав его запястье, но стараясь не прикасаться к скрюченным пальцам. С некоторым удивлением Бенард обнаружил, что сидит слева.

— Вы хотите, чтобы правил я? Леди Ингельд не раз говорила, что гораздо легче научить онагров рисовать. Однажды она разрешила мне править — и колесница едва не перевернулась. Замечательно! Вы еще уверены в своем решении?

— Мальчик, пора уже повзрослеть! — проворчал Гатлаг сквозь пивные пары.

Пиво было любимым напитком старика, но пиво нельзя перевозить на колесницах. Ни само пиво, ни кувшины не выдерживают тряски. Удивительно, что Гатлаг отважился на подобную поездку.

— Да, господин. Я постараюсь. — Бенард взял в руки поводья, вспомнил, что нужно сначала проверить тормоз (рукоять опущена вниз!), взялся покрепче за край колесницы и закричал настрианину:

— Готов!

Юноша неохотно вернулся в мир людей и отошел в сторону, забрав с собой и благословение своего бога. Длинные уши тут же поднялись вверх. С пронзительным ревом твари помчались вперед, стремясь вырваться из постромок. Колесница покатила по двору прямо в сторону дальней стены. Еще немного и они врежутся в нее и перевернутся. Бенард изо всех сил натянул правый повод, и колесница совершила смертельно опасный разворот. Когда Бенард понял, что оба колеса вновь касаются земли, он направил онагров к воротам, стараясь не поддаваться отчаянному желанию закрыть глаза.

Когда они выехали на улицу, ему ничего не оставалось, как цепляться за поводья, пока они катили вниз по склону к реке, лавируя между людьми, повозками, фургонами и носилками. Гатлаг трубил в бычий рог. Пешеходы и домашний скот разбегались, люди выкрикивали проклятия и задыхались в клубах пыли.

— В какую сторону? — спросил Бенард.

Гатлаг оторвал от губ рог и рявкнул:

— Налево!

Бенард повиновался. Они с трудом миновали телегу, запряженную быками, и дело пошло лучше. Да, конечно, именно в этом месте вода сходилась с землей, здесь была сосредоточена вся деловая жизнь города. Дамба служила не только защитой от воды, но и дорогой, здесь люди покупали и продавали, что-то сгружали и складывали в повозки. Под огромными тяжестями ползли, точно муравьи, носильщики; фургоны с грохотом проезжали между грудами товаров и яркими прилавками. Богатые восседали на носилках или в колесницах, возницы кричали и щелкали кнутами, разгоняя толпу — впрочем, без особого толка. К счастью, здесь оставалось место для маневра, и не было стен, к которым возница мог прижать зазевавшихся прохожих.

— Ну вот! — сказал Гатлаг, когда они выехали из города. — Не так уж и трудно, верно?

— Я бы предпочел работать с мрамором, — пробормотал себе под нос Бенард, но он был доволен собой.

Они ехали против течения реки, ветер трепал ему волосы, солнце светило в глаза, и он начал получать удовольствие от жизни. Повозок и колесниц было совсем немного, да и онагры уже немного подустали и побежали медленнее. Конечно, колесница постоянно подскакивала на ухабах. А еще она скрипела, раскачивалась и тряслась. Говорят, что нужно держать колени полусогнутыми — и тогда все будет хорошо.

Хотя Бенарду приходилось нелегко, еще хуже переносил поездку Гатлаг. Старый больной воин изо всех сил цеплялся за края колесницы своими согнутыми ревматизмом пальцами. Медный ошейник подпрыгивал на тощей шее, лицо часто искажалось от боли.

Бенард ослабил поводья, и уставшие онагры перешли на рысь.

— Сколько еще до Витерима?

— Около мензила.

Колесница окажется там около полудня.

— Мы проедем через какие-нибудь любопытные места?

Верист открыл глаза и нахмурился.

— На равнине есть лишь одно интересное место — Косорд, но там довольно скучно.

— А как же Амторд? Вроде бы именно там расположено святилище Синары?

— И что с того? — проворчал старик. — Герои не имеют никаких отношений с целителями, они с нами тоже. Остановись. Нужно выпить.

Значит, можно отбросить первую теорию — несмотря на распухшие суставы, никто не посылал Гатлага в это путешествие, чтобы он исцелился в знаменитом святилище. Так зачем же тогда столько золота?