Дети Хедина

– За это мы тебя и ценили, – Нейго отсалютовал ему кружкой и допил эль. – Я бы хотел, чтобы твои намерения сбылись. Но еще больше я хотел бы, чтобы ты передумал и остался здесь. Я бы действительно не отказался от такого помощника, как ты. Младшие братья полюбили бы тебя не меньше, чем вы любили меня.

Ройне смущенно усмехнулся, почему-то подобная похвала, абсолютно заслуженная, до сих пор заставляла его чувствовать себя немного неловко.

– Мой брат… – начал он.

– Ториш, – перебил Нейго, верно угадав, о ком речь, – не ты. Он громче и охотнее говорит о своих успехах и смелых планах, но на деле он предпочитает идти проторенной дорожкой. В особенности – твоей, – палец мастера-наставника уперся в грудь Ройне.

– Клянусь, я не посвящал его в свои планы! – воскликнул Ройне. – Он ничего не знает о том, что я хочу снять черный плащ…

– Знает, – возразил Нейго. – Как только ты прошел под воротами Псов, вся Обитель только об этом и говорит.

– Погоди. Ты хочешь сказать… Ториш здесь? В Обители?! – Ройне от радости чуть не смахнул со стола кружку. – Почему ты мне сразу не сказал?!

– Хотел поговорить с тобой один на один, – ворчливо объяснил Нейго. – Без твоего братца и его оголтелой своры.

Ройне невольно кинул взгляд за окно. Тени уже удлинились, но еще не намного.

– Иди, – понял его мастер-наставник. – У тебя действительно немного времени, и многое надо успеть. Пообещай только, что не дашь Торишу уйти за тобой…

– Конечно…

– И не вобьешь напоследок в его голову, что он должен стать моим помощником, – закончил фразу Нейго. – Я хотел видеть на этом месте только тебя.

– Обещаю, – рассмеявшись, сказал Ройне. – Спасибо за угощение.

– Это действительно стоит того? – негромко спросил Нейго, когда его бывший ученик, поправив оружие и плащ, уже взялся за ручку двери.

– Что? – не понял Ройне.

– Твоя любовь. Ради которой ты решил нас покинуть.

– Моя любовь… – повторил Ройне, против воли отгоняя захлестнувшие его вихрем чувства и воспоминания. – О да. Ради нее не жалко и умереть.

«Он не поверил мне? Или просто не понял? – размышлял Ройне, спускаясь по крутым ступенькам обратно в узкий переулок за тренировочным двором. Он уходил с тяжелым сердцем от человека, которого считал другом и братом по духу и в котором не нашел понимания. – Что может он понять? Он, всю жизнь проведший в стенах Обители. Он знает любовь Матери, любовь учителей, любовь учеников. Братскую любовь. Но разве это может сравниться с любовью женщины? Как мне объяснить?.. Как объяснить слепому красоту цветочного луга?..»

Он ступил на булыжную мостовую и не успел толком подумать, где искать своего кровного брата, как услышал свое имя.

– Магистр Хемиль просил передать, что очень ждет вас у себя в башне, – сообщил ему посыльный мальчишка в полосатой робе. – Если у вас есть время…

Магистр в отличие от мастера-наставника был Белым братом – старцем, призванным учить молодежь управлять духом не хуже, чем телом. Нередко Ройне с благодарностью вспоминал часы, проведенные в его кабинете в Светлой башне, где было много книг, свитков и разнообразных приборов, казавшихся мальчишкам волшебными. О предназначении половины из них Черный брат Ройне не знал и сейчас. И был бы не прочь послушать еще одну лекцию, даже с большим интересом, чем в годы ученичества.

«Ториш и его свора подождут», – решил он, направляясь по знакомому пути и легко обогнав Младшего брата, важно вышагивающего в своем полосатом балахоне.

Ему не было нужды преклонять колено перед Белым братом, по положению они были равны, но все же Ройне почувствовал потребность воздать дань уважения старому учителю.

– Я рад тебя видеть, – сказал магистр Хемиль, поднимая его и усаживая в кресло перед заваленным книгами столом.

– Я тоже, – широко улыбаясь, ответил молодой человек.

– И рад, что вижу тебя, пока мои глаза еще не совсем ослабли. Хотя и не рад той причине, которая привела тебя сюда.

Ройне опустил голову. «Неужели я надеялся, что кто-то заговорит сегодня со мной о чем-то другом?»

– Вы хотите меня отговорить? – Он посмотрел в глаза магистру Хемилю.

Старик мягко улыбнулся.

– Я слишком хорошо тебя знаю, юноша, я слишком хорошо помню твое упрямство – и в проказах, и в постижении знаний, правда, только тех, которые ты считал для себя полезными. Я знаю, что отговорить тебя невозможно.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Ройне.

– Но не высказать сожаление не могу. Я помню, как ты первый раз пришел сюда и как горели твои глаза от предвкушения чуда. Я помню твой первый вопрос ко мне: «Черный или серый?» И как ты ждал моего ответа и боялся услышать «серый», потому что это разочаровало бы тебя.

Ройне усмехнулся. Все так и было. Он почти забыл об этом.