Дети Хроноса

– Нет, комиссар, – ответил он решительно.

– Вы также никогда не обнаруживали следов попытки взлома?

Вандале отрицательно помотал головой. Ему даже не пришлось врать.

– Как я уже сказал, комиссар, я бывал там крайне редко. Убийца наверняка это знал.

– Я тоже так думаю, – согласился Ван-Ин. – Подобные случаи подробно описаны в специальной литературе. Чтобы избавиться от жертвы, преступник чаще всего ищет пустынное место. Во Фландрии такие места – редкость, из чего мы можем сделать вывод, что убийца знал район в общем и вашу собственность в частности.

– Мне это кажется вполне допустимым тезисом, комиссар. Мне бы хотелось помочь вам в дальнейшем.

Ван-Ин допил свою чашку кофе и встал. Теперь он наконец-то смог посмотреть на Вандале сверху вниз.

– Господин Вандале, – произнес он слащавым голосом. – Вы мне чрезвычайно помогли.

Это был старый трюк, которому он научился еще в полицейской школе. Он заключался в том, что полицейский всегда должен производить впечатление, будто он знает больше, чем считает противная сторона. Ведь сомнение – это семя, которое быстро прорастает и которое иногда подталкивает подозреваемого к необдуманным шагам.

– Я буду держать вас в курсе того, как протекает расследование, – пообещал Ван-Ин.

– Я буду ждать с большим нетерпением, комиссар.

Старик поковылял вперед и проводил Ван-Ина до входной двери. Он казался чуть менее самоуверенным, чем час назад. Или Ван-Ину это только показалось?

В большинстве путеводителей простодушным туристам советуют не бродить в одиночестве в Неаполе. Вилльям Артс не стал пренебрегать этим мудрым советом. Он взял такси до порта. В кармане его брюк лежал бумажник с пятьюдесятью банкнотами по сто долларов и четыре миллиона лир в крупных купюрах. Несмотря на невыносимую жару, во время поездки на поезде из Рима в Неаполь он не вынимал руку из кармана. Это был район мафии, и здесь всего лишь за часть такой суммы людям перерезали горло.

Бухта Неаполя – прежде экзотическое направление – смотрелась как серая подмышечная впадина умирающего организма, который назывался городом. Свирепо сигналящий водитель такси с истинным презрением к смерти вез Артса через хаос. Ему было наплевать на светофоры, и он, ругаясь, протаривал себе дорогу через битком забитые улицы. Можно было назвать маленьким чудом то, что, несмотря на все препятствия, он доставил своего клиента к месту назначения в целости и сохранности.

В портах всегда воняет, но в Неаполе вонь тухлой рыбы и испаряющейся мочи сравнима по своей силе с более приятным запахом нефтетоплива и дегтя. С этим неудобством Артсу поневоле пришлось смириться. Если все будет благополучно, через час он сможет сесть на борт.

Паром в Палермо был набит до отказа. Артсу пришлось довольствоваться незащищенным местечком на носовой части палубы. Ему было все равно. В случае необходимости он бы совершил поездку в гробу.

– Прощай, Линда, прощайте, ублюдки, – сказал он тихо, когда от стука корабельных двигателей стала бурлить грязная вода. Через полчаса ветер обвевал его потное лицо. Вдали манил горизонт. Казалось, что мальчишечья мечта наконец-то сбывается.

Лодевейк Вандале покинул свой офис через пять минут после ухода Ван-Ина.

– Остальную часть дня меня не будет.

Его секретарь протянула ему соломенную шляпу и трость.

– Ясно, господин Вандале. До завтра.

– До завтра, Лисбет.

Лисбет подержала ему дверь, а затем просто продолжила свою работу.

Обычно Вандале обедал в эксклюзивном ресторане на краю города, но сегодня он поехал прямо в свою виллу на канале Дамсе-Ваарт. Разговор с Ван-Ином не давал ему покоя. Его беспокоило не столько содержание разговора, сколько то, каким образом комиссар поднял тему решетчатых ворот. Он опасен, и с этим надо было что-то делать.

В гостиной Вандале взял из бара бутылку «Эксшо» и щедро угостил себя коньяком двадцатилетней выдержки. Потом он сверился со своей записной книжкой и набрал номер министерства иностранных дел.

Йохан Брэйс сидел за своим столом, когда зазвонил телефон. Министр лишь час назад приземлился в Завентеме. Его рабочий визит в Руанду принес очень мало результатов. Страна в руинах, и сто миллионов в качестве гуманитарной помощи, которые он обещал своему руандийскому коллеге, мало что изменят. Чтобы вызвать в суд виновников геноцида, в первую очередь должен заново начать функционировать судебный аппарат, а чтобы это реализовать, потребуется больше ста миллионов. Кроме того, получит ли Руанда когда-нибудь обещанную помощь – это еще вопрос. Собственно, Брэйсу было все равно. Для его карьеры важнее заявить сегодня вечером в выпуске новостей, что бельгийское правительство (то есть он) сделает все возможное, чтобы помочь руандийскому правосудию разыскать и осудить серийных убийц. Ведь через несколько месяцев будут парламентские выборы, и чем больше он будет появляться на телевидении, тем больше голосов он потом наберет.

– Некий Лодевейк Вандале на первой линии, господин министр. Он говорит, что это срочно, – доложила его секретарь, извиняясь.