Дети Лавкрафта

Сойдя с поезда, она добралась до своей квартиры. Время почти четыре часа. Муж придет домой только через час.

Гейр легла на кровать, закрыла глаза, просто на минуточку, на секундочку передохнуть.

Когда она пробудилась, у кровати над нею стоял ее муж, повторяя ее имя.

– Гейр, – звал он, – Гейр, Гейр!

– А это не мужское имя? – спросонья спросила она, а потом вспомнила, что это ее имя. Какое-то время лицо его было лишено всякого выражения, потом он произнес:

– А ну-ка, давай шутки в сторону. Ты хочешь приготовить настоящий ужин или мне открыть банку с супом?

Она выбрала, чтобы он приготовил суп. Встала, потянулась и пошла к раскладному дивану. Извлекла из сумки коробочку с очками, а заодно и книжку и устроилась читать.

Однако, раскрыв коробочку, обратила внимание: какие-то эти очки странные. Они не были в той оправе, какую она выбирала, а в какой-то чуть более витиеватой, вычурной. Когда она очки поворачивала, линзы как-то странно сверкали, словно были выложены почти невидимыми прозрачными чешуйками. Сбоку на дужке оправы было отштамповано слово «биофокалы» – с лишней гласной «о». Название бренда, может? Может, поэтому старик, у кого она купила их, все время говорил «био-» вместо «би-»?

Повертев очки в руках, Гейр надела их. Кажется, подошли отлично. Увеличение четкое. Может, расплывчато немножко, но вполне сгодятся, во всяком случае, пока она другую пару не купит. Однако очки точно не были бифокальными. Увеличение было одинаковым, в каком месте она сквозь них ни глядела б.

Она прочитала странички полторы, когда уловила какое-то мимолетное движение, и глянула поверх очков, ожидая увидеть мужа. Однако то не был ее муж, никого вообще не было. Однако, когда Гейр вновь опустила взгляд на книгу, – вот оно опять. Глянула вверх и поверх. Нет. Вновь глянула вниз. Да. Что-то такое, что она могла разглядеть только в очках. А значит, что-то попало ей на стекла.

Сняв очки, Гейр протерла стекла полой рубашки. Поверхность линз не была идеально гладкой, а просто слегка неровной. Видимо, это и придавало стеклам чешуйчатую видимость. Гейр опять надела очки. Ничего такого. Она вернулась к чтению.

Абзац одолела – опять, будто промелькнуло, призрачное движение по верхнему сектору того, что взор охватывал. На этот раз вместо того, чтобы просто поднять взгляд и посмотреть поверх очков, она, вскинув голову, глянула через очки.

Что-то такое виделось. Или нет, ничего не было. Просто как отпечаток чего-то, странность какая-то в воздухе, вроде кляксы или пятна. Что это? Она обвела взглядом комнату и заметила нечто похожее в нескольких других местах, какое-то обесцвеченное пятно плавало в воздухе, словно бы что-то почти было там, но – не было. Она вернулась к первоначальной странности, всмотрелась тщательно, но так и не сумела сделать ее для себя хоть на капельку менее странной. Может, вообще ничего, может, просто с линзами что-то, неровность стекла дает о себе знать при определенном освещении.

Она вглядывалась, щурилась, голову немного набок склоняла, и так получалось, будто что-то вдруг, наваливаясь, вырисовывалось из ниоткуда. Гейр резко откинулась на спинку кресла, книга упала на пол. Что ей привиделось? Нечто большое и бесформенное, очень темное, как чернила. Желеподобное и беззвучное, двигавшееся так, что можно бы счесть это живым, и, когда она точно повернула голову, как нужно, словно бы пеной, сочащейся из прорехи на ткани мира сего. Было похоже на то, когда, зайдя за угол, вдруг видишь такое, чего быть там никак не могло.

Однако не это взбудоражило Гейр – хотя бы всего лишь частично. То, что взбудоражило ее по-настоящему, находилось прямо у нее за спиной, нечто, лишь мимолетный проблеск чего всего на секунду попал в поле ее зрения. Ведь там, где первое нечто больше напоминало аморфное облако, здесь оно было скорее тенью, длинной и очень темной, до того темной, что было бы похоже, будто она в дырку смотрит, если бы не два громадных провала зияли там, где полагалось бы быть глазам. Сквозь эти провалы Гейр были видны части ее собственной гостиной. Нечто было в грубом приближении гуманоидом по форме, с похожими на человеческие конечностями, если не считать пальцев, бывших вдвое длиннее того, что пальцам положено, и шевелившихся во все стороны. На голове тоже было нечто, что Гейр поначалу приняла за что-то вроде бороды, однако, когда нечто повернулось, она поняла, что подобной бороды в жизни не видела. Казалось, ее образовывала извивающаяся масса каких-то выростков, отростков, щупальцев: точно сказать она, мельком видевшая один лишь силуэт, была не в силах.

Все это перепугало ее. Однако больше всего ее напугало другое: если облакообразное нечто, по всему судя, не замечало ее, Гейр, присутствия, то это – замечало. Когда женщина вздрогнула, поразившись, что видит это нечто, оно тоже вздрогнуло, поразившись тому, что видит ее.

Предоставив очкам лежать на коленях, Гейр разглядывала их, понемногу убеждая себя, что она вовсе ничего не видела. Устала, целый день моталась туда-сюда, вот глаза и преподносят ей фокусы.