Дети Лавкрафта

…икогда не видела такой молнии в небе. Огромные ее разряды рвут тьму в клочья, и каждый до того яркий, что у нас от потрясения дух захватывает и глаза жмурятся всякий раз, когда вокруг нас высвечивается небо. И вот поди ж ты, никакого грома: эта гроза совершенно беззвучна. Северное сияние пропало, сметенное каким ни на есть образованием, движущимся в ночи. Мальчик помогает моему среброголовому кавалеру руками и лицом прильнуть к массивному телескопу, стоящему на краю просторной крытой террасы, венчающей дом. Пальцы их двигаются вместе и порознь, ладонь Мальчика лежит на затылке кавалера, когда он регулирует линзы, пока тот слегка не кивает. Они хорошо справляются вместе. [:: УДАЛЕНО::] Кавалер уже усвоил, что к чему, и Мальчик уходит, позволив ему навести массивную трубу из яркого металла на склон горы, чтобы легко водить ею туда-сюда. Мужчина удивленно вскрикивает оттого, что видит – на полпути к основанию горы! – чужие квартиры изнутри, видит, как их обитатели смотрят телевизор, спорят, сексом занимаются. Сейчас он высматривает свою квартиру – не нынешний свой дом, а тот, в котором он вырос и который давным-давно поглотил Тихий океан. Мальчик улыбается. Очевидно, так поступают все. Всем хочется увидеть остатки домов, в которых они некогда жили, города, откуда вышли их родители и прародители, залитые водой остатки Беллингема, Эверетта, Сиэттла, покрытые облаками вершины Олимпийского архипелага. Всем хочется увидеть свое прошлое.

Невзирая на жуткую погоду, еще несколько человек присоединились к нам, только близкие друзья и родня хозяев, самая приватная вечеринка в ряду приватнейших встреч. У каждого в руке бокал, каждый разглагольствует о странной комнате в полумиле[52] под нашими ногами, о необычных огнях на южном небе, о беспокойстве и предчувствии беды, которой, похоже, не избежать никому. Я сижу в легком кресле, вцепившись в подлокотники и не сводя глаз с крошечных церковных свечек, мерцающих на расставленных повсюду столах с коктейлями. Крепко зажмуриваю глаза, пока только вижу что оранжевые вспышки горячей жизни, которые то подмигивающе мерцают, то пропадают.

Кто-то вполголоса повествует о колоколах.

Мальчик кладет ладонь мне на плечо: теперь моя очередь. Мужчина делает шаг в сторону и вновь кладет мне руку на спину, когда я занимаю его место. Следую его советам, двигаю рычажки, настраивая линзы. «Вам не увидеть старых городов, – говорит он мне, – разве что небоскребы остались, а так они почти все исчезли». – «Подальше надо», – говорю я ему. Мальчик помогает мне повернуть телескоп – движется он легко, но вес его под моими руками меня потрясает. Вместе мы нацеливаем его на юг и восток, как раз дальше еще видимых горных вершин. Я рассматриваю нашего врага – океан. Хочу увидеть в точности, что на подходе ко мне.

Длинные полоски серебра. Свет полной луны, отражающийся в шелковистой ряби темноты. Вот он. Океан. Континент воды – и ничего больше. Отсюда он такой милостивый. Не чую никакого зла перед собой на горизонте, никакого умысла. А над ним висит ночное небо в дымке светящихся звезд, раскинувшееся навечно. Повсюду такое безразличие, такая тишь – вода и простор. Моргаю, вновь всматриваюсь в край горизонта. Серебряный свет слегка колышется… он выгибается что ли? Эти воды движутся? «Киты, – говорю я, – так все еще киты остались, потому что кажется, словно что-то плывет по поверхности», – а хозяин отвечает: «Никто китов уже две сотни лет как не видел». – Мальчик же напоминает нам о плавающих городах, множестве судов, разом плывущих от одного клочка суши до другого, и тут меня как током бьет. О боже, я поняла, я знаю, что происходит. «Он на подходе… мне так холодно… мне так холодно», – выговариваю я вслух. «Ой, это волна светится, гребень волны, цунами, это цунами»… и гром, до того громкий, что мне уже ничего не слы…

[:: ПРИОСТАНОВКА ФАЙЛА::]